Птица-слава

Решил атаман раззадорить своих казаков. Пообещал он за того из них, кто поймает Наполеона, выдать дочь свою и богатства большие в придачу.

Дочь у атамана красавица. Стройна и румяна. Соловьиным голосом песни поёт. Живёт в столице войска донского городе Новочеркасске. В Питере часто бывает. С самой царицей знакомство водит.

- Вот бы на ком жениться!

Взыграла казацкая лихость. Рыщут вокруг отступающих войск казаки, ищут свою удачу.

Только Наполеон не щегол, не белка. В силки не поймаешь. Орехом не подзовёшь. Отходит Наполеон под защитой гвардии. Пойди подступись.

Нет, не видать казакам невесты, остывает казацкий пыл.

Понимает Платов, что малоярославская удача не повторится. Подумал и сбавил.

- Ладно, приведите любого французского маршала.

Опять казаки за дело. Целыми днями в седле трясутся - где бы маршал какой попался.

Да ведь и маршалы тоже не перепёлки. По полю одни не ходят.

Трудна, непосильна такая задача.

И вдруг под городом Красным казаки набрели на обоз Даву.

Налетели со всех сторон. Окружили, побили стражу. А где же хозяин? Смотрят: вот он в кибитке - маршал и маршальский жезл. Схватили, торопятся к Платову.

Сияет казак Самодвига. Он первым схватил Даву. То-то будет донцу награда.

Примчались удачники к Платову. Глянул Платов на жезл - настоящий маршальский жезл. Всё верно - его, Даву.

Жезл настоящий, а маршал поддельный. Не было Даву тогда при обозе. Приволокли казаки кого-то другого.

- Тьфу ты! - В досаде казацкие лица. Выходит - ничто старание.

Пуще всех огорчён Самодвига. Из-под носа ушла невеста. Чуть не плачет лихой казак.

- Атаман, Матвей Иванович! Поцеловать бы хотя красавицу...

Глянул Платов на казака. Жезл достать - дело тоже геройское.

- Ладно. Воротясь из похода.

Однако не пришлось молодцу целоваться с донской красавицей. Через день казака убило.

Казак погиб, а жезл сохранился. Он и ныне в музее храним, как память о днях геройских.

"СЧАСТЬЕ ИМЕЮ"

Начальником штаба при Кутузове был генерал Беннигсен. Намучился с ним Кутузов.

Кутузов скажет одно - Беннигсен, словно назло, другое. Кутузов ругает кого-нибудь из офицеров - Беннигсен берёт под защиту. Главнокомандующий награждает - начальник штаба чинит помехи.

Но главное было не в этом, а в том, что Беннигсен не столько помогал, сколько мешал успешным и правильным действиям русской армии.

То он настаивал, чтобы Кутузов сразу же после Бородина дал новую битву французам. Мол, нельзя оставлять Москвы. А дать битву - значило не видеть дальше своего носа, не думать о будущем. Таким и был Беннигсен.

Потом, когда только что отошли от Москвы, ещё до Тарутина, Беннигсен снова за битву. Мол, смотрите, какой он, Беннигсен, великий патриот - так и рвётся в бой с неприятелем. А о том, удачно ли место для боя и пора ли его давать, генерал и не думает. Честно говоря, генералом он был просто неважным.

Тут Кутузов впервые по-настоящему разозлился.

- Ладно, - говорит, - принимайте командование. А я уйду в рядовые. Берите весь штаб, ступайте ищите место для боя.

Обрадовался Беннигсен, собрал генералов, помчался высматривать место для битвы.

Выбрал одно.

- Нет, - говорят генералы, - место плохое.

Выбрал новое место.

- Нет, - говорят генералы, - место совсем непригодное.

Выбрал третье, и это не лучше.

Ездил, ездил Беннигсен по разным местам, замучил штабных генералов. Нет ничего подходящего.

Вернулся понурый назад.

- Ну как? - спрашивает Кутузов.

Разводят генералы руками. Стоит Беннигсен сконфужен.

- В таком случае, я снова главный, - сказал Кутузов. - Будьте добры, генерал, выполняйте мои приказы.

Все знали, что Беннигсен просто завидует главнокомандующему. Отсюда во всём упрямство. Не любили в армии генерала. Зато Беннигсен был любимцем царя. Царь же ненавидел Кутузова. Он и назначил-то Кутузова на пост главнокомандующего лишь потому, что другого выхода не было, не имелось в русской армии второго, равного Кутузову генерала. Весь народ тогда стал за Кутузова.

Зная отношение Александра к фельдмаршалу, Беннигсен писал царю на Кутузова разные недобрые письма - короче, шпионил и наговаривал.

Под Красным терпение Кутузова лопнуло.

Вызвал он Беннигсена:

- Генерал, у вас бледность я замечаю в лице. Вы болезнью какой-то страдаете.

"Какая бледность, какая болезнь?" - удивляется Беннигсен. Он и румян, и здоров, и аппетит у него хороший.

- Здоров я, ваша светлость.

- Нет, нет. Это вам кажется, - отвечает Кутузов. - Вам лечиться, батенька, надобно. Непременно лечиться. Немедля, прямо сейчас. Сию же минуту. Поезжайте-ка, друг мой, в Калугу. Там воздух для вас полезный.

И отправил его в Калугу. Тут же позвал адъютанта, потребовал лист бумаги и сел писать письмо государю.

"По случаю болезненных припадков генерала Беннигсена и по разным другим обстоятельствам, - писал Кутузов, - предписал я ему отправиться в город Калугу... - Фельдмаршал задумался. Написал: - О чём с ч а с т ь е и м е ю вашему величеству донести".