Птица солнца

Хай кивнул и молча пошел дальше. В этой девушке была какая-то трогательная невинность, сочетавшаяся с ясным разумом и солнечным нравом, которому трудно противостоять. Хай снова остановился. Девушка ждала, чтобы верховный жрец заговорил.

– Ты любишь богов, Танит?

– Да.

– Ты веришь, что я избран ими?

– Да, божественный, – ответила она с такой убежденностью, с такой неподдельной искренностью и уважением, что сомнения Хая рассеялись. Несомненно, она орудие, которое он сможет использовать, если научится искусно им владеть.

– Какова твоя судьба, Танит? – неожиданно спросил он.

– Я не вижу ее, – ответила она, но заколебалась, и Хай впервые ощутил ее неуверенность. – Но я знаю: наша встреча – часть этой судьбы.

У Хая заколотилось сердце, но его ответ прозвучал резко:

– Осторожно, дитя. Ты жрица, посвященная богине. Ты знаешь, что нельзя так говорить с мужчиной.

Танит потупилась и покраснела. Мягкий локон темных волос коснулся щеки, и она убрала его. Хай почувствовал отчаяние. Ее присутствие причиняло ему физическую боль: как бы велика ни была его страсть, он никогда не сможет ее удовлетворить. Танит принадлежит богам, она запретна, неприкосновенна.

– Ты знаешь это, – строго предупредил Хай. – Не шути с богами.

Она скромно посмотрела на него, но Хай готов был поклясться, что ее зеленые глаза глядят насмешливо, дразнят.

– Угодный Баалу, ты меня не понял. Я не имела в виду мужчину и женщину.

– Что тогда? – спросил Хай, разочарованный, чувствуя опустошение.

– Мы узнаем ответ, когда встретимся в Опете, избранник бога, – прошептала она, и Хай понял, что месяцы до этой встречи для него будут длиться бесконечно.

Ланнон стоял над глиняным ящиком, в котором помещалась рельефная карта местности близ большой реки. На востоке вздымались Облака Баала – могучий водопад, где река с высоты сотен футов падала в темное ущелье, вздымая брызги высоко в небо, отчего над равниной постоянно стояло облако.[9] Отсюда река уходила через глубокое ущелье; это было жаркое и нездоровое место, с обеих сторон возвышались крутые скалистые берега, густо поросшие лесом, где паслись многочисленные стада слонов, источник слоновой кости. Шестьюстами милями восточнее река вторгалась на территорию дравов и текла по широкой аллювиальной равнине, которую затопляет в сезоны дождей. И наконец через десятки рукавов, развернувшихся веером, река впадала в восточное море.

Ланнон указывал на карте своим военачальникам особенности местности, изредка обращаясь за подтверждением к командирам гарнизонов, стоявших на реке последний год. В большой кожаной палатке собралось двадцать человек, и боковые стенки подняли, чтобы впустить сухой ветер и открыть вид на широкую долину перед лагерем. Саму большую реку не было видно: ее скрывали густые заросли деревьев на берегу. Среди ветвей иногда проглядывало отражение солнца от воды. Далеко на севере туманными голубыми холмами поднимался противоположный берег.

– Наши шпионы отметили главные поселки племен. В предгорьях, в дневном переходе от большой реки. Важно напасть на них одновременно. – Он поставил каждому командиру особую цель, указал место переправы через реку и путь отступления. – На обратном пути опасности нападения не будет, если мы сломим их в первый же день. Все племена воюют между собой и на помощь не рассчитывают. Потерпеть неудачу мы можем лишь в одном случае: если они будут предупреждены и разбегутся до нашего удара. – Он подробно объяснил план действий, остановился на снабжении продовольствием и боеприпасами и назначил дату нападения: – Двенадцатый день считая с сегодняшнего. У каждого легиона довольно времени, чтобы переправиться через реку и добраться до поселков варваров.

Хай провел свой Шестой легион Бен-Амон по берегу широкой реки в Сетт, крепость с небольшим гарнизоном. Здесь он разместил легион в густом лесу деревьев мопана, которые не позволят увидеть солдат с противоположного берега. Днем жечь костры было запрещено, ночью их тщательно закрывали, легионеры строили плоты для переправы. От сильных весенних дождей вода в реке прибыла, и переправиться вброд было невозможно.

Магон Теллема, командир гарнизона, высокий лысеющий человек, лишенный иллюзий, с пожелтевшими от местной лихорадки кожей и глазами, в дни ожидания трогательно радовался обществу Хая, а тот находил интересными сообщаемые им сведения, и поэтому они ежедневно ужинали вместе: Хай выставлял вино, большой запас которого привез из Зенга.

– Я сохранил обычное число патрулей, как ты приказал.

– Хорошо. – Хай кивнул над блюдом с печеной речной рыбой и диким рисом. – Они не заметили, что с нашим прибытием жизнь в гарнизоне закипела по-новому?

– Нет, угодный Баалу. Прошлой ночью отряд в несколько сотен человек пересек реку и напал на один из моих постов. Мы отогнали их, убив пятьдесят человек.

– А чего они добиваются этими вылазками?

– Хотят добыть оружие. И пытаются оценить наши силы.

– И так по всей границе?