Птица солнца

Хай рассмеялся и махнул рукой в знак отказа. Они прошли вдоль каменного причала, где рядами, почти касаясь друг друга, стояли корабли: трюмы открыты, грузчики снуют, разгружая и нагружая товары. Из таверн и винных лавок, окружающих причал, пахло кислым вином и долетали взрывы пьяного смеха. Из узких проходов между магазинами манили клиентов проститутки. Тусклое освещение бледнило их накрашенные охрой щеки и губы – Хай подивился, что за удовольствие находят мужчины в обществе этих женщин.

За шумной гаванью располагались дома знатных семейств и богатых купцов, каждый дом окружала высокая глинобитная стена с прочными резными деревянными воротами. Дом Хая был здесь одним из наименее презентабельных: вход со стороны узкого переулка, вид на озеро – с плоской крыши.

Пройдя в ворота, Хай снял плащ и меч, со вздохом облегчения отдал их Тимону и пересек мощеный центральный дворик.

Принцы и принцессы уже ждали его. Их было четырнадцать во главе с близнецами Хеланкой и Имилце. Девочки за прошедшие годы выросли и вступили в период между девичеством и женственностью. Слишком юные, чтобы кокетничать, слишком взрослые, чтобы встретить Хая поцелуями.

У более юных представителей семьи Барки таких сдерживающих соображений не было, и они окружили Хая, который сам возложил на себя обязанность обучать детей царского дома законам веры, и, несмотря на охлаждение между царем и жрецом, Ланнон не вмешивался. Не разрешал, но и не запрещал. Хай провел своих учеников в просторную гостиную.

Во дворе одна из нянек подождала, пока ее подопечные уйдут с Хаем, повернулась и отыскала глазами Тимона. Это была высокая девушка с сильными плечами, тонкой талией и широкими бедрами. Ноги прямые и сильные, руки с узкими розовыми ладонями, изящные. Волосы убраны и смазаны маслом по обычаю венди – она была из племени Тимона. Взятая во время большого набега, она не была рождена рабыней и отличалась от покорных слуг, знавших только рабство. Стойкая, независимая, под стать Тимону. Кожа чуть светлее, чем у него, зубы маленькие и ровные – и очень белые, когда она улыбнулась Тимону.

Тимон резко наклонил голову, отдавая приказ, и девушка-рабыня – ее звали Селена – кивнула в знак согласия. Когда Тимон через кухню пошел со двора в помещения для рабов, она последовала за ним.

Он ждал ее в своей крошечной каморке с единственным тростниковым тюфяком. Она без колебаний подошла к нему и приникла к мощным мускулам груди, живота и бедер. Ее круглые груди, распирающие пурпурную одежду дома Барки, прижались к Тимону.

Они прижимались лицами, принюхивались друг к другу, ко рту, к глазам, к ноздрям, цеплялись друг за друга в своем желании.

– Когда я обнимаю тебя, я снова царь венди, а не пес, не раб, – прошептал Тимон, и девушка застонала от любви.

Нежными руками (способными насмерть задавить человека) Тимон раздел девушку и отнес на тюфяк. Склонившись над ней, он сказал:

– Ты будешь первой из моих жен. Моей царицей и матерью моих сыновей.

– Когда? – спросила она, и голос ее дрожал от сдерживаемых чувств.

– Скоро, – пообещал он. – Теперь уже скоро. Я получил то, за чем пришел, и возьму тебя с собой за реку. Я стану величайшим царем племен, а ты будешь моей царицей.

– Я тебе верю, – прошептала Селена.

– Мои царские высочества и высокородные красавицы.

Дети завизжали от восторга: они очень любили это шутливое обращение, придуманное Хаем.

– Сегодня у меня для вас особая радость!

Снова разразился ад. Радость от Хая всегда была особой.

– А что это? – затаив дыхание, спросила Имилце.

– Сегодня вечером вы встретитесь с пророчицей Опета, – объявил Хай, и шум тут же стих. Самые маленькие не поняли, но их заразила общая серьезность. Старшие дети слышали о пророчице, ее именем их пугали няньки. И вот теперь им предстояло встретить это загадочное создание… Атмосфера стала напряженной. Все застыли в предчувствии чего-то страшного и сверхъестественного.

Анна высказала общую мысль, спросив потерянным голосом:

– Она нас не съест?

Танит вошла, села и убрала от лица полу плаща. Улыбнулась детям и негромко сказала:

– Я расскажу вам одну историю. – Улыбки и обещания было достаточно, чтобы снять общее напряжение, все придвинулись к ней. – Это история брачного союза великого бога Баала и богини Астарты.

Танит начала рассказывать миф, лежащий в основе праздника Плодородия Земли, который отмечали каждые пять лет. В этом году, 538-ом от основания Опета, праздник готовились отметить в сто шестой раз. Начинался он на следующий день и должен был продлиться десять дней.

Танит пленила юную аудиторию, говоря повелительным голосом, как ее научил Хай, используя жесты и манеры, также усвоенные под его руководством. Хай смотрел на нее со смесью профессионального одобрения и восхищения очарованного влюбленного.