Читаем Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов полностью

И вскоре ты оказываешься «человеком без должности», а он говорит тебе: «Я больше в вас не нуждаюсь». Понимаешь, чем дальше, тем чаще ты становишься «человеком без должности». Куда бы ты ни отправился – в Англию или в Америку, – это везде станет мешать тебе, потому что ты везде будешь деревом, лишенным корней. А корни твои – в фирме «Гупиль и Ко», с которой ты связан с младых ногтей, в фирме «Гупиль и Ко», которая косвенно является причиной твоих расстроенных чувств, ведь ты с юных лет привык считать ее прекраснейшей, лучшей, величайшей на всем белом свете, в фирме «Гупиль и Ко», где, если ты вновь обратишься туда – чего я в свое время не сделал, не смог из-за того, что мое сердце было слишком переполнено чувствами, – отнесутся к тебе с презрением, сказав: «Ваши дела нас больше не касаются» или что-нибудь в этом роде. И вот человек оказывается лишенным корней, и мир отворачивается от него, говоря, что он сам стал причиной этого. Это факт – твое место больше не признает тебя. Я был слишком подавлен, чтобы противостоять этому, и не помню, чтобы когда-либо мог говорить об этом так откровенно, как сейчас с тобой. И я делаю это потому, что прочел в твоем письме: «Поведение этих господ чуть не вывело меня из себя, когда я разговаривал с ними на этой неделе» – и очень удивился, ибо полагал, что, хотя они вели себя так со мной, они никогда не осмелятся поступить так с тобой. Старина, ты знаешь, как обстоят мои дела, но если что-то делает тебя несчастным, не думай, что ты ОДИНОК. Это слишком тяжелая ноша, чтобы нести ее в одиночку, и я в какой-то мере понимаю, что она собой представляет. Итак, настаивай на своем и не позволяй чувству горечи взять верх: если эти господа пойдут на такой шаг, сохраняй достоинство и прими свою отставку только на тех условиях, которые гарантируют тебе новое трудоустройство. Они не стоят того, чтобы терять самообладание, не делай этого, даже если они будут тебя провоцировать. Я разозлился и ушел на все четыре стороны. Однако мое положение отличалось от твоего, я был одним из худших работников, а ты – один из лучших; и все же, боюсь, покинув фирму, ты тоже почувствуешь то, что я говорил о потере корней, поэтому сохраняй хладнокровие, умей постоять за себя и не дай им уволить себя без запасов на трудные времена, когда ты будешь вынужден начинать все заново. И помни, что, даже если ты лишишься устоявшихся связей и тебя постигнут неудачи, не стоит отчаиваться.

Даже в самом крайнем случае НЕ уезжай в Америку: там все будет так же, как и в Париже. Нет, если тебе захочется сказать: «Я скроюсь от всех», это должно вызвать у тебя подозрение. Со мной такое тоже бывало, надеюсь, ты этого избежишь. Но если все же нет, то, повторю, это должно вызвать у тебя подозрение; сохраняй полнейшее хладнокровие и сопротивляйся этому, скажи себе: «Это доказывает, что я уперся в стену. Стена воздвигнута, чтобы преграждать путь быкам, я тоже бык, но у меня есть разум, и это бычье упрямство я употреблю на то, чтобы стать художником». Иными словами, отойди прежде, чем разобьешь лоб о стену, вот и все. Я не утверждаю, что все будет именно так, и надеюсь, что ты все-таки не упрешься в стену. Но если предположить, что где-то в конце есть водоворот, который может выбросить тебя на острые скалы, думаю, лучше избежать этого, не так ли? Возможно, ты и сам знаешь о существовании таких скал, потому что уже вытащил меня из такого водоворота, когда я потерял всякую надежду выбраться из него и был уже не в силах сопротивляться.

Я имею в виду, что, отправляясь в плавание по этим водам, тебе следует выбирать широкий фарватер. Тебя начинает затягивать одно-единственное течение – я говорю только о тех вещах, в которых уверен, – то, где ты больше не являешься частью природы. Не покажется ли тебе странным то, что я осмелюсь тебе сказать далее? Немедленно, с самого начала, именно сейчас, а не позже поменяй курс так, чтобы восстановить связь с природой! Чем дольше ты будешь пребывать в разрыве с ней, тем больше будешь поддерживать своего (и моего) извечного врага – Нервозность. У меня гораздо больше опыта по части злых шуток, которые она может сыграть с тобой. Сейчас ты начинаешь входить в фарватер, который может вывести тебя из равновесия, ведь твоя связь с природой нарушена. Отнесись к этому спокойно, как к признаку отклонения от курса, и скажи: «Ах нет, пожалуйста, только не сюда». Старайся увлечься, заинтересоваться чем-то новым, поразмышляй, например, вот о чем: «В сущности, перспектива – наипростейшая вещь, а светотень – обычное, нехитрое дело». Это должно быть тем, что говорит само за себя, иначе не будет интересно. Попробуй таким образом вернуться к природе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Персона

Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь
Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

Автор культового романа «Над пропастью во ржи» (1951) Дж. Д.Сэлинджер вот уже шесть десятилетий сохраняет статус одной из самых загадочных фигур мировой литературы. Он считался пророком поколения хиппи, и в наши дни его книги являются одними из наиболее часто цитируемых и успешно продающихся. «Над пропастью…» может всерьез поспорить по совокупным тиражам с Библией, «Унесенными ветром» и произведениями Джоан Роулинг.Сам же писатель не придавал ни малейшего значения своему феноменальному успеху и всегда оставался отстраненным и недосягаемым. Последние полвека своей жизни он провел в затворничестве, прячась от чужих глаз, пресекая любые попытки ворошить его прошлое и настоящее и продолжая работать над новыми текстами, которых никто пока так и не увидел.Все это время поклонники сэлинджеровского таланта мучились вопросом, сколько еще бесценных шедевров лежит в столе у гения и когда они будут опубликованы. Смерть Сэлинджера придала этим ожиданиям еще большую остроту, а вроде бы появившаяся информация содержала исключительно противоречивые догадки и гипотезы. И только Кеннет Славенски, по крупицам собрав огромный материал, сумел слегка приподнять завесу тайны, окружавшей жизнь и творчество Великого Отшельника.

Кеннет Славенски

Биографии и Мемуары / Документальное
Шекспир. Биография
Шекспир. Биография

Книги англичанина Питера Акройда (р.1949) получили широкую известность не только у него на родине, но и в России. Поэт, романист, автор биографий, Акройд опубликовал около четырех десятков книг, важное место среди которых занимает жизнеописание его великого соотечественника Уильяма Шекспира. Изданную в 2005 году биографию, как и все, написанное Акройдом об Англии и англичанах разных эпох, отличает глубочайшее знание истории и культуры страны. Помещая своего героя в контекст елизаветинской эпохи, автор подмечает множество характерных для нее любопытнейших деталей. «Я пытаюсь придумать новый вид биографии, взглянуть на историю под другим углом зрения», — признался Акройд в одном из своих интервью. Судя по всему, эту задачу он блестяще выполнил.В отличие от множества своих предшественников, Акройд рисует Шекспира не как божественного гения, а как вполне земного человека, не забывавшего заботиться о своем благосостоянии, как актера, отдававшего все свои силы театру, и как писателя, чья жизнь прошла в неустанном труде.

Питер Акройд

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии