Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов

Не обижайся, если я скажу тебе, что твоя душа сейчас больна, – поверь мне, это так: плохо, что ты больше не бываешь на природе, и я полагаю, что эту ошибку следует исправить в первую очередь. По-моему, хорошо, что ты сам чувствуешь разницу между нынешним расположением духа и тем, каким оно было в прошедшие годы. И соглашайся со мной не колеблясь, когда я говорю, что тебе надо постараться вернуть былое настроение.

Сейчас я должен заглянуть в собственное прошлое и понять, что́ было не так, почему столько лет подряд я пребывал в состоянии бездушного оцепенения, пытаясь выбраться из него, в результате чего положение лишь усугублялось, а не улучшалось.

Я не только был равнодушен и невосприимчив к природе, но, что хуже, был таким же в отношениях с людьми.

Говорили, что я сошел с ума, но сам я так не считал, хотя бы потому, что в глубине души понимал, что болен, и старался это преодолеть. Раз за разом я предпринимал efforts de perdu[200], которые ни к чему не приводили, пусть так, но благодаря навязчивой идее о том, что мне нужно вновь вернуться в нормальное состояние, я всегда понимал разницу между своими отчаянными поступками, метаниями, мучениями и чувством собственного «я». По крайней мере, мои мысли были примерно следующими: «Хорошо бы найти какое-нибудь занятие или отправиться куда-нибудь, я должен выздороветь, я преодолею недуг, только бы мне хватило терпения».

Не думаю, чтобы так рассуждал Бокс, например, который действительно сошел с ума, – и поэтому, повторяю, с тех пор я очень много размышлял об этом и о годах, в течение которых я тяжело трудился, и пришел к выводу, что в сложившихся обстоятельствах я мог быть только таким, и никаким иначе.

Итак, земля ушла у меня из-под ног. Когда с человеком происходит такое, он становится совсем несчастным, кем бы он ни был. В фирме Гупиля я провел шесть лет – я сроднился с ней и полагал, что, даже покинув ее, не забуду эти шесть лет усердной работы и что, если мне нужно будет где-нибудь отрекомендоваться, я спокойно смогу сослаться на свое прошлое.

Отнюдь нет: решения принимаются стремительно и без лишних раздумий, почти никто не задает вопросов и не вступает в споры. Действия людей основываются на весьма случайных, весьма поверхностных впечатлениях. И стоит тебе покинуть салон «Гупиль и К^о», как никто больше не вспоминает, что это за фирма. Это такое же имя, как Икс и К^о – оно не имеет значения, и на тебя смотрят просто как на «человека без должности». Вдруг, внезапно, драматично, повсюду, вот так! Разумеется, когда у тебя есть чувство собственного достоинства, ты не будешь говорить: «Я тот-то и тот-то, работаю тем-то и тем-то». Устраиваясь на новую должность, следует представляться со всей серьезностью, не тратя много слов, рассчитывая на то, что тебе удастся возложить руку свою на плуг. Однако «человек без должности», l’homme de quelque part[201], тотчас начинает вызывать у всех подозрения.

Представим, что твой новый начальник занимается какими-то таинственными делами и его единственная цель – деньги. Сможешь ли ты, приложив все свои усилия, сразу же помочь ему достигнуть желаемого результата? Маловероятно, не правда ли? Но все же, несмотря ни на что, он требует, чтобы ты приносил доход. Ты, в свою очередь, желаешь узнать больше о его делах, но то, что он показывает или рассказывает, вызывает у тебя довольно стойкое отвращение.