Птица войны

Тириапуре дал знак остановиться, когда Генри пересек уже больше половины площади. Конвой распался: воины, сопровождавшие пленного, разбрелись, слившись с нетерпеливо шевелящейся массой. Сдержанный гул наполнял маленькую площадь, опоясанную, словно четками, цепочками блестящих глаз. У ног взрослых копошилась детвора. Племя ждало появления вождя.

Сейчас Генри хотелось только одного - поскорее бы кончилась мучительная неопределенность. И когда циновка, заменявшая дверь в здании-храме, откинулась и на пороге показалась толстая, пышно разряженная фигура, он облегченно перевел дух. Ждать больше не надо, сейчас все решится. Впившись взглядом в лицо предводителя ваикато, он надеялся найти в нем признаки благородства и доброты.

Но даже самое горячее желание не помогло Генри увидеть в лице Хеухеу-о-Мати того, чего в нем не было и в помине. Тяжелые складки щек, нависшие над подбородком, резкие морщины у поджатого рта, маленькие заплывшие глазки... Это был просто тучный, потрепанный жизнью старик с дурными наклонностями и крутым нравом. Об этом можно было судить по тому, как испуганно жались под его сонным взглядом жители деревни, и еще по тому, с какой угодливостью ответил подбежавший Тириапуре на вопрос, который вполголоса обронил Хеухеу-о-Мати.

Генри догадался, что старый вождь спрашивал о нем, потому что, выслушав Тириапуре, Хеухеу-о-Мати колыхнул щеками и исподлобья посмотрел в лицо пленного пакеха. Юноша выпрямился. Призвав на помощь самообладание, он твердо встретил взгляд вождя и почти физически ощутил его свинцовую тяжесть. Нехотя отвернувшись, Хеухеу пальцем подозвал Тириапуре и что-то пробормотал. Тот обрадованно кивнул и нырнул в толпу. Через некоторое время послышались возмущенные голоса, и цепь распалась, вытолкнув в круг немолодого маори в грязной набедренной повязке. Затравленно озираясь, он сделал несколько шагов к центру площади. Его изможденное лицо выражало покорность и страх.

Хеухеу-о-Мати сделал ему знак подойти. Нерешительно, будто приближаясь к краю пропасти, маориец двинулся к вождю. Когда дистанция между ними сократилась до трех ярдов, Хеухеу-о-Мати поднял руку. Человек остановился.

- Теурекарепа, раб, отвечай: это ты две ночи назад сторожил моих свиней?

Генри поразился голосу вождя, визгливому и тонкому, как у женщины.

Раб молчал, склонив голову. Его худые плечи вздрагивали.

Внезапно Генри понял, что сейчас произойдет нечто отвратительное.

- Ты не уберег мое добро! Лучшая свинья упала в овраг и издохла по твоей вине...

Визг Хеухеу-о-Мати буравом ввинчивался в мозг. Чувствуя странное оцепенение, Генри широко открытыми глазами смотрел на вождя, который принялся быстро вращать над головой коротенькую каменную палицу. И вдруг с необычайной для своей туши легкостью Хеухеу прыгнул вперед и с размаху опустил оружие на опущенную голову. Раздался тупой стук, толпа радостно взревела. Раб, будто кланяясь, ткнулся носом в колени и завалился набок. Темно-красный ручеек, ширясь, пополз к ногам вождя, заставив его отступить на шаг.

Генри закрыл глаза, его тошнило.

- Как зовут тебя, молодой пакеха? Кто ты? - издалека донесся голос Хеухеу-о-Мати.

С усилием разжав веки, Генри увидел, что вождь, поигрывая палицей, в упор смотрит на него. "Надо ответить... Скорей ответить... Иначе будет поздно", прыгало в мозгу у Генри, но язык не повиновался.

"Боже, какой я трус!" - с ужасом подумал Генри, замечая, что презрительная, понимающая ухмылка покривила губы жирного старика. Глотнув воздух, Генри хрипло выдавил:

- Э-э... Генри... Гривс... - Звук собственного голоса неожиданно придал ему мужества. - Я сын пакеха, который старый... разводит... большой... много... овец, - заговорил он, торопясь и путая маорийские слова. - Я не враг... меня схватили...

- Вычерпай воду из своего рта! - грубо оборвал его Хеухеу-о-Мати. Лицо его стало брюзгливым. - Ты плохой, совсем плохой. Ты помог убежать нашему врагу. Зачем ты перегрыз веревки?

Юноша растерянно молчал, не зная, что ответить.

- Ваикато не воюют с пакеха. Ты сам бросил в нас копье вражды... - повышая голос до визга, продолжал старик.

Генри вздрогнул. Неужели за спиной вождя стоит тот самый?!

- Ты хитрый пакеха-маори. Но Хеухеу хитрей тебя...

Тот! Сомнений не оставалось: это его он видел в отцовском дворе...

- Хеухеу не прощает врагам, нет-нет...

Слова вождя уже не доходили до сознания Генри. У входа в священное здание стоял, равнодушно прислонясь к стене, высокий сухопарый человек в плаще из шкурок киви.

- Вождь! - звонко выкрикнул Генри, указывая рукой на человека в плаще. Он был у нас дома... Он скажет... что я... не враг.

"Он не может меня знать, - пронеслось в мозгу. - Это я его видел, а не он меня. Как же его зовут? Pane... Pyiae..."

Хеухеу подозрительно прищурился и обернулся.

- Что скажешь, Рапети Ароа?

Худощавый покачал головой.

- Я не встречал этого желтоволосого пакеха, - бесстрастно проговорил он.

- Рапети! Ты приходил к отцу... Его зовут Сайрус Гривс... - срывающимся голосом настаивал Генри. - Были еще три воина... Вы смотрели наших свиней... Вспомни, Рапети!..