Птицеед

— Признаюсь, я не специалист в сектах. Особенно столь радикальных. Мне известны лишь слухи, не более, и я читаю то, что пишут в новостных листках. Подобные тайные сообщества давно не поднимали голову и порядком забылись в городе. Перешли в раздел тёмного фольклора.

— Тридцать лет назад. — Удо кивнул какому-то знакомому, проехавшему во встречном экипаже. — Тогда случилась целая война в одном из кварталов Улыбки Рут. Большинство перебили, живыми взяли четверых. До суда довели одного, остальные не выдержали допросов.

— Помню, скормили его чайкам. Не помню, чтобы говорили, чего они хотели и кто такие.

— Разношёрстная компания, — небрежно бросил тот. — Но с тех пор в руки правосудия столь отъявленных отступников не попадало. Сочувствующие — бывало. А радикалы — как-то или повывелись, или уж слишком хорошо скрывались, не давая о себе знать.

Мне оставалось лишь с горечью подумать, что нынешний Фогельфедер не чета прежнему, раз они упустили у себя под носом злодеев, похитивших учёных и пинком отправивших их на встречу с Осенним Костром.

Со всеми вытекающими.

— Я вижу на вашем лице неодобрение, — прищурился он.

— Не считаю нужным его высказывать и учить вас вашей работе.

— И совам понятно, что мы провалились. — Удо не оправдывался, сказал с холодной яростью. — Давно считалось, что этим идиотам вырвали ядовитые зубы, плесень протравлена и новое поколение способно лишь на разговоры да воспоминания о былых временах. Вы ведь знаете цели, которые они преследуют?

— Вернуть власть Птиц в Айурэ. — Я не привык искать сложный путь, когда можно всё сделать примитивно и просто. В тех же самых объяснениях. Особенно когда лень утруждаться беседой со слишком неприятными для тебя людьми.

— Ну… — Он позволил снисходительную улыбку. — Можно и так сказать. Сейчас принято считать, что Птицы принесли нам лишь деградацию и разрушение. Это лидирующая линия в современной истории Айурэ.

Я цокнул языком:

— Если вы начнёте рассказывать, что эти создания жрали нас ради прогресса и держали большинство людей в загонах исключительно для того, чтобы мы потом придумали поезд, я решу, что вы сторонник Племени Гнезда.

Это заявление он принял без веселья, лишь кивнул, словно говоря: вы совершенно правы, раз на подобные слова у вас появляются такие подозрения. У каждого бы они возникли.

— И вместе с тем, некоторым из нас Птицы даровали власть. Назначали вожаков, которые должны были контролировать стадо. Давали им силу. Кто-то говорит, что учили магии — так и появились первые колдуны, ибо Когтеточка не являлся самым первым из тех, кто понял принцип солнцесветов и рун. Это людям рассказали Птицы.

— На свою беду и нашу удачу. — Я знал то, о чём он говорит.

— Верно, риттер. Хотя неразумно считать всех сектантов сумасшедшими фанатиками. Такие конечно же существуют, но среди мелкой рыбешки есть и те, кто желает получить от жителей Гнезда многие блага. Они готовы отречься от Одноликой и сделать этих тварей равными богам. И они уверены: за то, что помогут Птицам вернуться, их наградят так, что предательство стоит любых рисков.

— Я могу представить их логику, — ровно ответил я.

— Нет. Не можете, — возразил мой собеседник. — Она довольно извращённая и травмирующая разум. Но даже самый наивный понимает, что с Птицами договориться не получится ни у кого из них, ибо Гнездо далеко. Поэтому они ищут связей со Светозарными. Те также желают падения Айурэ, возвращения в родной город. Многие из них хотели бы прихода Птиц, хотя раньше и воевали с ними.

Он ещё говорил. Такие же очевидные вещи, а я не очень-то желал слушать, потому сказал:

— Племя Гнезда существовало всегда. А те, кого мы нашли в Иле, носили его знак. Тим снял один такой. Полагаю, эта дорога ни к чему вас не привела.

— Верно, — неохотно подтвердил он. — Кроме медальона-пёрышка, сверкающего в лунном свете, у нас ничего. Люди, которые отправились на кладбище Храбрых людей, обнаружили лишь остатки завтрака седьмых дочерей. По костям никто не может определить, кем были эти господа.

— Они носили мундиры Третьего Линейного. Солдаты лорда Авельслебена.

— Ниточка, которая никуда не ведёт, — признался Удо. — Во время последнего рейда в боях у ульев пропало много солдат. Если кто-то из пропавших был в той воронке, то это невозможно отследить. Как я уже сказал, мёртвый путь. Но довольно опасный.

Он намекал, что к лорду Авельслебену нельзя подъехать на хромой лошади. Будут последствия, даже если просто задавать вопросы, не имея веских доказательств.

И эти проблемы возникнут в том числе у слишком наглых следователей Фогельфедера. Ибо в высших кругах подобные беседы могут проходить лишь с разрешения первого секретаря лорда-командующего.

Или его самого.

Я не стал продолжать столь щекотливую тему. Только сказал в завершение:

— Люди оставляют следы. Все люди, даже такие опасные, как Светозарные, не говоря уже об идиотах из Племени Гнезда. Вам просто пока не повезло. Но всё же советую искать в Великодомье.

— Потому что у них есть ресурсы.

Я был столь благосклонен к нему, что позволил один раз беззвучно хлопнуть в ладоши: