Птицы

Глядя в перископ, Финч понял, что гирлянда фонарей на проволоке не случайно там висит – это были ориентиры, видимые в темноте. На некотором отдалении справа проглядывало дрожащее рыжее пятно – в станционном домике мистера Перри горел свет. А если повернуть трубу кругом, то в поле зрения попадал фонарь над входом в дом № 17. Но не эти фонари искал мальчик – где же фонарь мистера Перкинса?

Финч все всматривался в перископ, крутил туда-обратно трубу, и вдруг в какой-то момент увидел что-то у путей. Что-то стремительно промелькнуло. Какая-то большая тень. Она будто с чем-то столкнулась, подернулась, покачнулась и исчезла.

«Что это было?!»

У Финча кровь застыла в жилах. Он сжал ручки перископа до хруста в костяшках и с силой вдавил лицо в окуляр, в попытке отыскать тень на пустыре, но так ничего, кроме вездесущего снега, не увидел.

«Мне же не могло примерещиться! Там точно что-то было и…»

И тут Финч различил фигуру. Темный силуэт стоял возле путей. Покачнувшись, он небыстро двинулся к «Фонарю констебля».

Мальчик изо всех сил пытался разобрать, кто же это. Идущий к полицейскому посту человек не походил на мистера Перкинса – длинный, худой, он будто был выше и двигался крадущейся походкой. К тому же у констебля ведь был фонарь!

«Это он?! – пронеслось в голове. – Убийца Кэрри избавился от мистера Перкинса и теперь идет за мной?!»

Фигура все приближалась, но снег укутывал ее, словно плащом, да и свет фонарей на проволоке до нее не доставал – ни лица, ни костюма было не разобрать.

Человек на пустыре подошел к «Фонарю констебля» слишком близко и исчез из поля обзора перископа. Это было еще страшнее – не видеть его, не знать, где он…

Ожидание… мучительное тревожное ожидание овладело Финчем.

В дверь стукнули, и мальчик от неожиданности даже подпрыгнул на стуле.

– Финч! – раздалось с улицы. – Открывай! Это я!

Голос, вроде бы, принадлежал констеблю Перкинсу, но Финчу почему-то почудилось, что с ним что-то не так. Мальчик осторожно спустился по лесенке и на цыпочках подошел к двери.

– Это вы, сэр? – неуверенно спросил он.

– Ну да! – прозвучал с улицы обычный, ничем не примечательный голос мистера Перкинса. – Открывай!

Финч вздохнул с облегчением и, отодвинув засов, толкнул дверь. Констебль вошел внутрь. Его шлем и тяжелая темно-синяя шинель были все в снегу, а лицо раскраснелось от холода. В руке он держал погасший фонарь.

– Сэр, вы в порядке? – взволнованно спросил Финч.

– Как видишь.

Заперев дверь, констебль отряхнул с себя снег и, сняв шинель, повесил ее на вешалку. После чего дрожащими задубевшими пальцами расстегнул ремешок под подбородком и повесил шлем на крючок.

– Вы видели его? – нетерпеливо спросил Финч.

– Я никого не нашел, – сказал мистер Перкинс. – Обошел едва ли не весь пустырь, но там никого нет.

– Он там был! – возмущенно воскликнул Финч. – Он гнался за мной через весь Горри. Он меня чуть не убил!

Констебль кивнул. Его взгляд был предельно серьезен.

– Я тебе верю.

– Правда?

– Конечно. Если уж ты прибежал к «Фонарю констебля» и стал колотить в дверь, то на это, без сомнения, должны были быть веские причины. Насколько я знаю, дети не слишком-то любят полицейских.

– Ну… э-э-э… нет, сэр… на самом деле дети очень любят полицейских…

Мистер Перкинс усмехнулся и, подойдя к столу мистера Додджа, сел в кресло. Раскрыв блокнот, он взял карандаш и указал им Финчу на стул для посетителей.

– Мне нужно, – сказал констебль, – чтобы ты все как можно подробнее мне рассказал. Кто именно за тобой гнался?

Финч удивился – он ведь уже сотню раз сказал!

– Ну убийца же!

– Это я понял. Как он выглядел?

Финч на мгновение смутился. Он не хотел рассказывать констеблю о не-птицах: чего доброго, тот посчитает его вруном или психом. Да и как о таком расскажешь? Именно об этом говорила мадам Клара: «Тебе попросту не поверят».

Финч сел на стул и попытался описать Кэрри:

– На нем было белое пальто. А еще перчатки, шарф и цилиндр. И все тоже было белое.

– Цилиндр? – удивился констебль. – И все белое? Очень странно для убийцы. Ты разглядел его лицо? Может, что-то особо запомнилось.

– Э-э-э… да, сэр, – Финч закусил губу. – У него была какая-то… лихорадка. Из-за нее у него нос распух. И еще он был очень бледный.

– Лихорадка, – записал мистер Перкинс. – Распухший нос. Бледный. – Констебль поднял взгляд. – Расскажи, почему он вообще за тобой гнался? Во что ты влез, Финч?

– Я не знаю, сэр! – воскликнул мальчик и, увидев сомнение на лице констебля, тут же поспешно добавил: – Честно! Почему-то этот тип хотел меня убить! У него был револьвер. Вы записали про револьвер?

– Записал. При каких обстоятельствах он на тебя напал?

Финч мысленно снова вернулся туда, где все произошло. На пустую заснеженную улицу за миг до того, как мистер Брэй сообщил, что на дороге кто-то стоит.

– Меня везли в приют, – сказал он. – Мы уже почти покинули Горри, когда он появился. Стоял на мостовой, дожидался нас, а потом выстрелил. В колесо, сэр. И мы врезались в афишную тумбу.

– Что? – Констебль пронзил мальчика неожиданно резким взглядом. Он выглядел обеспокоенным. – Когда это было?