Птицы

Кора испуганно огляделась, не услышал ли кто. Ее лицо выражало острое желание запереться в какой-нибудь ящик и не показываться из него пару десятков лет, а еще лучше – никогда.

– Я не могу… – начала она.

– Это очень важно, – взволнованно проговорил Финч. – Из-за него пропал мой дедушка.

Девочка потупилась:

– И мой тоже.

– Как это? – поразился Финч. – Когда?

– Очень-очень много ночей назад, – сказала Кора. – Когда я еще не вылупилась из яйца.

– Что? – удивился Финч. – Ты вылупилась из яйца?

– Ну да, – просто сказала Кора. – А ты разве нет?

Финч хотел было ответить, но тут понял, что совершенно не знает, как именно появился он, в частности, и как вообще дети появляются на свет. Может, и он тоже вылупился? Нужно будет у кого-то спросить. Арабелла должна знать об этом все – она же прочитала целую тысячу книг!

– А что ты знаешь о пропаже твоего дедушки? – спросил мальчик.

– Мама и папа не говорят о нем. Но я знаю: дедушка был плохим. Он примкнул к Гелленкопфу и помогал ему творить всякие… всякие мерзости!

– Расскажи мне… – взмолился Финч. – Расскажи про Гелленкопфа.

Кора впилась в него немигающим черным взглядом. Она задумалась.

– Хорошо, – сказала девочка наконец. – Я тебе покажу.

– Покажешь?

– Да. Идем со мной.

И она побежала к лестнице. Финч помчался следом.

Лестниц в Фогельтромм было невероятно много: они переходили одна в другую, раздваивались и растраивались, расходясь в разные стороны. Некоторые были почти вертикальными, другие – очень пологими, причем настолько, что от простого коридора их отличали разве что выступающие края ступеней в полу. Перила всех лестниц украшала тонкая резьба: сплетающиеся не-птичьи руки с когтями, перья и волосы.

Двери кабинетов выходили прямо на ступени, повсюду были расставлены или висели на тонких цепочках причудливые латунные механизмы, похожие то ли на часы, то ли на какие-то астрономические приборы. Финч вертел головой и разглядывал их, но Кора не останавливалась, и мальчик неотступно следовал за ней. Они поднимались все выше.

Порой навстречу им попадались сжимающие портфельчики ученики и профессора, спешащие в свои кабинеты.

В какой-то момент вдруг зазвучало уже знакомое Финчу карканье. Кора замерла и, задрав голову, устремила взгляд под черные своды.

– Это начинается новый урок? – спросил Финч.

– Да. – Она кивнула. – Но я не пойду.

– Но что если…

– Нет, меня не хватятся, – печально сказала девочка. – Никто даже не заметит, что меня нет.

И они продолжили путь. Кора стала вести себя намного осторожнее: глядела в оба, старалась ступать как можно тише. Судя по всему, как и в школе Фьорити, быть пойманным в Фогельтромм во время урока за пределами класса грозило весьма нехорошими последствиями.

– Спасибо тебе, что попросил меня не наказывать, – сказала Кора, прячась у какой-то двери и заглядывая в окошко, чтобы удостовериться, что за ней никого нет. – Это было бы так ужасно, если бы она меня наказала. Мадам Воррта безжалостна.

Кора толкнула дверь, и они оказались на узкой галерее, вдоль стены которой в несколько ярусов располагались похожие на насесты скамейки.

– А как вас обычно наказывают? – спросил Финч.

– Это очень страшно, – сообщила Кора испуганным шепотом. – Ты даже не представляешь…

– Расскажи…

– Обычно мадам Воррта зовет профессора Гехирна, который преподает мыслительные практики, и тот стирает из памяти провинившегося ученика счастливые воспоминания.

– Как это?

– В зависимости от проступка, они как бы просто отбирают у ученика или сильное, или слабое счастливое воспоминание.

Финч попытался представить себя на месте жертвы подобного наказания. Сперва он подумал, что вот на нем они-то свои зубки пообломали бы – он ведь из Горри, сирота, и жизнь его не назвать такой уж счастливой: он не помнит родителей, никогда не ходил на ярмарки, и на коньках не катался, ему ничего не дарили, но… дедушка, книжки, Арабелла… А еще он вспомнил, что испытывал, когда ожидал, что мадам Клара вот-вот отберет его воспоминания о не-птицах. Нет уж – лучше не быть наказанным в Фогельтромм!

Преодолев галерею, они вышли на лестницу, которая поднималась вдоль огромных окон, разделенных угловатыми прожилками переплета. За окнами проносился снег.

– Ты знаешь, что завтра начинается снежная буря? – спросил Финч.

– Конечно! – воскликнула Кора. – У нас ведь Крайвенгроу, праздник Снежной бури!

– Праздник?

– Ну да! Очень хороший праздник! Я его всегда так жду! Все собираются вместе, к нам приезжают даже самые дальние родственники. И мама с тетками готовят праздничный ужин. Везде горит свет и все так нарядно! Мы украшаем дерево тиддр белыми и алыми шарами из нитей!

– Тиддр?