Птицы

Отворив дверцу, Птицелов спустился по наружной лесенке «фроббина», спрыгнул в снег и пошел к тому переулку, в котором скрылся мальчишка. Вскоре он увидел Финча из двенадцатой квартиры. Тот брел, кутаясь в пальто. Птицелов последовал за ним.

Кто бы сомневался, что мальчишка сунет нос, куда не следовало. Этот мелкий хорек даже не догадывается, что обо всех его поползновениях тут же становится известно тем, кого он якобы пытается разоблачить. Второй агент в доме № 17 превосходно делает свою работу – он всегда начеку, от него ничто не скроется. Он сообщил, что мальчишка бродит по дому, строит из себя сыщика, втянул в свои поиски девчонку, Франки и Хэмма. А еще он каким-то немыслимым образом втерся в доверие к Шпигельрабераух. И нужно отдать мальчишке должное: кое-что ему удалось раскопать, ведь не случайно же он заявился в ателье.

К сожалению, оставалось лишь гадать, что он уже знает. Хуже всего было то, что он говорит с правильными людьми.

Безумный старик Хэмм не представляет угрозы, но вот Франки… Что он мог рассказать мальчишке? Вряд ли что-то существенное – он ведь так боится за свою шкуру. И все же он нарушил сделку – вылез из своей норы. Ничего, второй агент с ним разберется…

Еще бы первый был таким исполнительным. Дрей… ключевая часть плана зависит от этого проходимца. Если он не справится…

И все же пока все идет, как задумано. Коллн выдала, у кого хранится Черное сердце, Рри выдал, как открыть замки на его банке. Скоро Хозяин его вернет, а с ним вернет и свои былые силы, и тогда пророчество Одноглазого сбудется. Ловушка выстроена, и скоро птичка сама в нее попадется. Самая главная птичка…

Одноглазый все просчитал – даже Шпигельрабераух попала в его сети и облегчила всю задачу – пыталась договориться с Хозяином, сама отвела Каррана и Коллн на маяк. Маяк… оставалось последнее дело – зажечь маяк, и для этого Птицелову нужно было отыскать место, которое ото всех скрывают…

Что ж, судя по всему, скоро оно будет найдено. Кто мог знать, что именно любопытство одного глупого ребенка с этим поможет.

Птицелов шел за мальчишкой след в след, прячась в потемках и запоминая дорогу – в уме нанося ее на план Гротвей.

И вот, наконец, мальчишка вошел в глухой переулок, оканчивающийся тупиком. Даже не подумав оглянуться, он беспечно направился к кирпичной стене, на которой горел фонарь. Подойдя к ней, что-то сказал, а затем произошло то, на что Птицелов и рассчитывал: трубы на стене со скрежетом перестроились в громадный глаз. Еще через мгновение трубы расползлись в стороны, обнажая кладку и высокую резную дверь.

Мальчишка исчез за ней. Трубы вернулись на место. Все затихло.

«Вот и закончились ваши прятки!» – подумал Птицелов и направился прямо к стене. Он пристально оглядел каждый кирпичик, фонарь, трубы, снег кругом. Ничего не происходило…

Птицелов зло улыбнулся.

«Ну разумеется, все не так просто, – подумал он. – Но, кажется, я знаю, в чем тут секрет…»

Птицелов развернулся и бодрой походкой направился обратно, к ожидавшему его «фроббину». Он был доволен. Дело было сделано. Он нашел Фогельтромм.

***

Прошло едва ли не полчаса блуждания по коридору Фогельтромм, когда Финч отыскал нужный класс.

В нескольких предыдущих, куда он заглянул, ему открылись чудесные и с тем исключительно необъяснимые вещи. А кто на его месте не удивился бы, глядя на то, как, к примеру, некая мадам профессор учит детей зажигать фонари на ладонях, или на то, как другой профессор превращается в человека и обратно, а ученики пытаются это повторить, и их носы уменьшаются, а глаза становятся обычной, людской, формы, но это происходит лишь частями, и они на короткое время превращаются в наполовину людей, наполовину не-птиц.

Но все же Финч помнил, что он здесь по очень важному и срочному делу. Через окошки в дверях он вглядывался в лица, в носы, искал Кору, но ее нигде не было видно. Он осмотрел не менее пяти классов, пока, наконец, не разглядел знакомую девочку в помещении, на табличке которого было написано: «Класс теории и практики перемещений».

То, что происходило в этом классе, было просто невероятным, и поразило мальчика намного сильнее, чем все, виденное им ранее. Потолок в классе был разведен, и через него шел снег. Дети сидели на своих поднимающихся рядами скамьях, задрав головы и сжав кулаки, и изо всех сил пытались исчезнуть. Снег уже выстроил сугробы по всему классу, он громоздился даже на головах некоторых учеников, но никто, судя по всему, не мерз.

– Сосредоточьтесь! – строго говорила мадам профессор. Расхаживая у белой доски, она то рассыпалась снежинками, то вновь выходила из снега прямо в том месте, где только что была.

– Нужно сконцентрироваться! Если вы будете рассеянными, у вас ничего не получится.

«У меня бы ни за что не вышло, – подумал Финч. – Даже будь я не-птицей».

Не выходило, впрочем, и у большинства учеников. У кого-то исчезала голова, у кого-то рука, но полностью могли рассыпаться снегом лишь единицы. Да и тех потом профессору приходилось возвращать лично.