Птицы

Но Герхарт Уолшш был не намерен спорить.

– Мелкие нищие ничтожества! Хватит с меня ваших проделок!

Он подтащил их к окну.

– Что вы… Что вы делаете?! – закричал Финч.

– То, что должен был сделать сразу.

Арабелла отчаянно забрыкалась – она поняла, что этот злобный Уолшш задумал.

– Нет! Не нужно! Мы больше не будем!

– Не будем! Честно!

– Последняя отговорка? – усмехнулся Герхарт Уолшш. – Неужели с кем-то она срабатывает? Хотя… – он на мгновение задумался. – Учитывая, что никто от вас до сих пор не избавился, напрашивается вывод, что вас окружают одни идиоты.

– Фанни не позволила бы вам… – начала Арабелла.

Он рассмеялся.

– Фанни? Эта наивная дурочка?

– Она думает, что вы ее любите! –воскликнула Арабелла. – Вы не можете с ней так поступить!

– И с нами! – напомнил Финч. Ведь это их собирались вышвырнуть из окна прямо в бурю.

– Фанни Розентодд… – презрительно произнес Герхарт Уолшш. – Строит из себя канарейку, а сама – напудренная курица! Она здесь только потому, что мне от нее кое-что нужно. И щеголяет по этим коридорам она только потому, что я ей позволяю. А будет кудахтать, я ей повыдергиваю все перья!

– Очень радостно слышать, – раздался голос от дверей.

Герхарт Уолшш замер и обернулся. На пороге стояла Фанни Розентодд. Лицо ее пылало от гнева и обиды.

– Фанни? – Герхарт Уолшш будто поперхнулся именем мадам. По его глазам было отчетливо видно, что прямо сейчас его волнует лишь одно: как можно изменить всю ситуацию, или, вернее, как можно ее просто отменить. – Вы здесь? Это совсем не то…

– Не то, что я думаю? – прищурившись, продолжила Фанни и вошла в комнату. – Поскольку я думаю, что вы намереваетесь убить детей, Герхарт! Весьма неджентльменский поступок, знаете ли!

– Фанни! Он тебя обманывает! – завопил Финч. – Он тебя не любит! Он злой!

– Я все слышала, – выдавила сквозь сжатые зубы мадам Розентодд. – Отпустите их, Герхарт! Вы не имеете права…

– О! – Герхарт Уолшш побагровел. – Я имею полное право вышвырнуть их из моего дома. Они здесь без приглашения и ведут себя неподобающе…

– Это вы! – взвилась Фанни. – Вы ведете себя неподобающе, Герхарт! Какая же я дура! Как я могла поверить вашим лживым словам и заверениям!

– Что ж. – Герхарт Уолшш решил оставить притворство. И при этом он явно почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение. – Вы совершенно правы, Фанни. Вы – наивная дура, и оттого вертеть вами было проще простого. Парочка знаков внимания, несколько подарков от моего щедрого, чистого сердца… Маскарад закончен. Вы бы все равно вскоре узнали, зачем именно вы в «Уэллесби». Так почему не сейчас?

– Отпустите детей, Герхарт, – потребовала Фанни.

– А если не отпущу, что вы с этим сделаете? – издевательски проговорил Уолшш. – Это мой дом, здесь всё принадлежит мне. Здесь все принадлежат мне.

– Мы не принадлежим! – заявила Арабелла.

– Да! – поддержал Финч. – Гадкий вы человек!

– Ну-ну-ну, – усмехнулся Герхарт Уолшш. – Полегче со словами. Мне кажется, все только выиграют, когда ваши маленькие мерзкие рты, наконец, набьются снегом.

Он снова повернулся к окну. По-прежнему, удерживая за шиворот Финча, швырнул Арабеллу на пол, словно бесполезный клочок газеты. Девочка вскрикнула и заплакала. Она больно ударилась локтем о бронзовый радиатор теплофора.

Герхарт Уолшш, не обращая внимания на ее слезы, схватился за рычаг, убирающий штормовые ставни.

– Не делайте этого! – воскликнула Фанни.

– С чего бы мне этого не делать? – удивился Герхарт.

– Вы ведь сказали, что вам что-то от меня нужно! Я сделаю это! Только не трогайте детей!

– Хм… Добровольно и безропотно все сделаете? – Уолшш сделал вид, что задумался. В действительности было видно, что он просто продолжает отыгрывать свою партию. И хоть этот мерзкий человек сжимал в руке рычаг от штормовых ставен, на деле именно дети являли собой настоящий рычаг. – И не попытаетесь каким-либо образом увильнуть?

– Я клянусь вам, что все сделаю. Только отпустите их.

Герхарт Уолшш убрал руку с рычага и демонстративно медленно разжал пальцы, сжимавшие воротник Финча. Мальчик тут же подполз к Арабелле.

– Что вы хотите? – спросила Фанни. – Что вы хотите, чтобы я сделала?

Поправив костюм, Герхарт Уолшш проследовал к своему столу, развернул стул и сел. Закинул ногу на ногу.

– Вы знаете, – сказал он, – у нас с моим братом Александром такое себе состязание. За ключевую часть наследства нашего батюшки. И сейчас, так уж вышло, у Алекса небольшое преимущество, которое несколько перевешивает мои нынешние… гм… заслуги. И мне нужно, чтобы…

Фанни догадалась. Она побагровела и сжала кулаки.

– Вы хотите, чтобы я соблазнила вашего брата? Как вы смеете?! За кого вы меня принимаете?!

Герхарт улыбался.

– Я принимаю вас за заботливую нянюшку этих двух замечательных деток, которой не плевать на их судьбу. И которая сделает, что угодно, чтобы только они вдруг неожиданно скоропостижно не скончались.

– Но ваш брат женат!

– Тем интереснее.

Фанни скривилась.

– Вы мне отвратительны, Герхарт. Дети правы. Вы – мерзкий, гадкий, злобный человек.

– Которому нужно лишь немного времени, чтобы выиграть наше с братцем пари. Наш уговор в силе, мадам Розентодд?