Птицы

Экипажник в клетчатом пальто, котелке ему в тон и круглых защитных очках стоял на подножке и курил трубку. Завидев мальчишку, он тут же буркнул:

– Осталось последнее место.

Финч потоптался у открытой дверцы, всякую секунду ожидая, что его вот-вот прогонят. Он боязливо поглядел на экипажника. Тот высунул голову из облака табачного дыма, подбадривающе кивнул ему и, вытряхнув трубку на мостовую, исчез в рубке.

Собрав всю волю в кулак, мальчик схватился за поручень и быстро взобрался по металлическим ступенькам в «флеппин».

Салон экипажа представлял собой небольшой вытянутый вагончик, в котором можно было даже стоять взрослому человеку, не пригибая голову. Но стоять здесь никто не собирался. Вдоль иллюминаторов расположились шесть кресел – по три с каждой стороны. Что касается пассажиров, тот тут они ничем не удивили Финча – почти все уткнулись в раскрытые газеты. «Как будто там печатают хоть что-то, кроме мусора!» – подумал мальчик.

Дождавшись, когда тепло-решетка очистит его башмаки от снега, Финч пошел по проходу и сел на единственное свободное место – в середине у левого борта.

Через вещатель, висевший над проходом, экипажник сообщил:

– Пассажиры, всем занять свои места! «Флеппин» маршрута «Станция “Кроувелл” – площадь Фейрвелл» отправляется!

Дверь закрылась, и следом раздались глухой рокот паровой машины и скрип пружин. Экипаж качнулся.

Издав протяжный гудок, «флеппин» выехал со станции и, свернув налево, двинулся вглубь кварталов.

Финч во все глаза глядел в иллюминатор.

Экипаж проезжал мимо высоких, представительных зданий из зеленоватого кирпича с темно-зелеными черепичными крышами. На некоторых крышах были разбиты скверы и устроены швартовочные площадки для воздушного транспорта. Отдельно стоит упомянуть лифты – они здесь не просто соединяли этажи одного здания, как в Горри, а разные дома – блестящие кабинки ползли над улицей на специальных рельсах, перемещались вдоль мостовой, порой ныряли под землю.

Впрочем, внимание Финча быстро переключилось с лифтов на кое-что менее приятное глазу.

В Рривв было много разных вывесок: указатели, афиши, какие-то расписания, меню, рекламные щиты и тому подобное. И почти все будто обращались к Финчу напрямую. Одни предлагали ему завести прекрасного почти не кусающегося питомца в «Зоологической лавке Каргафф», другие советовали попробовать сто тридцать восемь неповторимых блюд в «У Дилиенн», третьи приглашали его посетить новый спектакль в «Большом театре Гондольфино», четвертые уговаривали взять на прокат «кнопф» новой модели под названием «Флаэнти». Были те, что требовали купить какие-то товары: автоматонов, домашние кухонные и гостинные механизмы, новый цилиндр или трость, карманные часы или саквояж.

Сильнее прочих в глаза бросались вывески, на которых дурно отзывались о конкурентах. К примеру, некоторые намекали на то, что если пользоваться какими-то иными средствами от облысения, кроме «Партилюрр. Шевелюра шевелюр», у Финча могут начаться проблемы со зрением.

Помимо обычных вывесок, на домах и столбах, висели портретные, с которых хмурилось одутловатое лицо господина Уолшша, сообщающее о том, что его гремпины по переработке снега – лучшие в городе; тут и там ему соседствовало тощее и сморщенное лицо господина Горбиста с припиской о том, что Уолшш на самом деле – мошенник, и «Гремпины Горбиста» – лучшие.

Впрочем, чаще всего Финчу попадались объявления о поимке гремлинов («Гремоловы из «Бигби и К°» избавят вас от гремлинов раз и навсегда») – видимо, в Рривв они были настоящим бедствием…

«Гремлины» сменялись «гремпинами» и наоборот, и вскоре Финч уже перестал различать мелких носатых вредителей и цеха снежных фабрик. Он почувствовал, что начинает сходить с ума, вчитываясь во все это. У него даже в глазах начало рябить из-за вездесущих вывесок, различных шрифтов, которыми они были вырисованы, и противоречивых заявлений в адрес конкурентов.

От наблюдения за улицей Финча вдруг отвлекло шумное и довольно навязчивое сопение справа. По другую сторону прохода сидела немолодая дама в белой шубе с легким фиолетовым отливом. Он надеялся, что это не она сопела.

Уловив шевеление у женщины на коленях, он опустил взгляд. Из шерстяной муфты торчал длинный узкий нос, над которым чернели здоровенные мокрые глаза. Финч понял, что это маленькое существо – собака. Правда, больше оно походило на откормленную мышь.

Хозяйка собаки отметила интерес мальчика и улыбнулась ему. Собака же глядела со злобой и едва ли не ненавистью – Финч не понимал, чем успел заслужить подобное. Откуда ему было знать, что такое выражение морды – нормальное для собак этой породы.

– Фусси, – обратилась к питомцу дама, – поздоровайся с милым мальчиком.

– Тяв, – презрительно выдавила собака.

– Очень… очень красивый щенок, – как можно вежливее сказал Финч.

– О! Что вы, милый! – Дама улыбнулась. – Это не щенок! Фусси – взрослая собака. Гнаши – карликовая порода. Вы разве никогда не видели гнашей? Они очень модны в этом сезоне.

Финч покачал головой.

– Вы ведь впервые в Рривв, юный джентльмен? – спросила женщина, оценив его одежду.