Птицы

Всегда твоя, Фанни.

По эпилогу: Я начала писать новую песню. Она будет называться «Только снег». Спасибо тебе и Финчу за совет. Вы появились очень кстати. И я никогда не забуду вашу доброту.

По эпилогу эпилога: Береги Финча и не давай его в обиду. Он очень наивный, и без тебя пропадет.

Фанни Розентодд».

Повисла тишина. Было слышно, как гудит ветер в дымоходе и трещат дрова в камине. А также – как булькает в животе у старшего констебля.

– Что все это значит? – наконец спросил мистер Доддж, с трудом оторвав взгляд от письма и направив его на детей.

Финч и Арабелла молчали. Мальчик уставился в пол, он не мог поверить, как все совпало. Человек в черном… Миссис Чатни, теперь вот мистер Дрей…

Но хуже всего было то, что эти констебли обо всем узнали. И зачем Арабелла заставила мистера Додджа прочитать письмо? Глупая девчонка! Что сейчас будет…

– Вы действительно знаете восхитительную мадам Розентодд? – спросил мистер Доддж.

Дети не поверили своим ушам. Точнее, только Финч не поверил – Арабелла откуда-то знала, что так все и случится.

Старший констебль пребывал в оцепенении от прочитанного, но его, судя по всему, нисколько не волновало содержание письма – кажется, заботила его лишь подпись.

– Да, мы же говорили, – ответила Арабелла. – Фанни – наш хороший друг. Это мы посоветовали ей написать новую песню.

– Подумать только…

– Сэр! А как же письмо? – напомнил Перкинс. – Дети что-то затеяли! Там описываются весьма подозрительные вещи!

– Что? Прошу тебя, Перкинс! – снисходительно махнул огромной рукой мистер Доддж. – Какие-то не-дяди, незнакомцы-вороны! Ты, как всегда, упускаешь самую суть! Сразу видно, что опыта в таких делах у тебя маловато.

– И в чем же суть, сэр?

– В том, что там написано… – Мистер Доддж прошептал восторженно: – «Фанни Розентодд»!

Дети выжидающе застыли, позволяя шестеренкам в голове у старшего констебля крутиться.

– Почему вы сразу не сказали, что вы друзья великолепной мадам Розентодд? – спросил он.

– Мы пытались, но вы нам не верили! – со злостью в голосе ответил Финч.

– Да-да, забудем об этом! – Констебль вскочил со своего кресла и в возбуждении принялся ходить у стены с афишами.

– Мистер Доддж, – сказала Арабелла со всей мягкостью и почтительностью, на которые была способна. – Если вы хотите, мы можем рассказать мадам Розентодд о… нашем хорошем друге, замечательном служителе закона констебле мистере Доддже.

– Правда? – Мистер Доддж замер. Глаза старшего констебля, казалось, сейчас выпрыгнут наружу.

– Да! – добавил Финч. – И мы можем попросить у нее открытку с ее изображением, и на ней будет… ауто… аото…

– Аутографф! – мечтательно потер руки мистер Доддж.

– Да.

– Перкинс, чего расселся?! – воскликнул старший констебль. – Освободи же их скорее! Это ведь просто… дети, а не какие-то опасные преступники!

– Сэр? – удивленно проговорил младший констебль. – Вы уверены?

– Пошевеливайся, Перкинс, – велел мистер Доддж, едва не приплясывая на месте. – Не каждый день выдается шанс получить аутографф от самой… ах… Пусть напишет: «для Варфоломеуса Додджа»!

– Тогда уж и «для Персиваля Перкинса», – добавил младший констебль и, сложив газету, спустился по лестнице.

– Не наглей! – одернул подчиненного мистер Доддж. – Можно только «для Варфоломеуса Додджа».

– Ну вот… – обиженно проворчал Перкинс.

– Так вы не сообщите нашим родителям? – с тревогой уточнил Финч. – Ну что мы… в смысле…

– Нет! – воскликнул мистер Доддж. Перед его глазами вдруг весьма отчетливо встала пугающая картина, как детей наказывают, и они потом рассказывают несравненной мадам Розентодд о том, какой ужасный человек, этот старший констебль Варфоломеус Доддж. – Зачем?! Вы ведь ничего толком и не совершили! К тому же вы – друзья очаровательной мадам Розентодд. Все, что произошло, – исключительно глупое и досадное недоразумение! А недоразумения, мои дорогие дети, – вовсе не преступления. И закон… закон к ним не имеет решительно никакого отношения!

*

Дети понуро шли к дому. Облегчения от освобождения из-под стражи не было.

– Он еще смотрит? – спросила Арабелла.

Финч обернулся и увидел в иллюминаторе лицо младшего констебля Перкинса, с подозрением уставившегося им вслед.

– Да.

– Он – не такой глупый, как Доддж, – заметила Арабелла.

– И это плохо, – сказал Финч.

– Да, плохо.

– Злобная, мерзкая миссис Чаттни! – негодующе воскликнул Финч. – Она знает что-то об исчезновении дедушки. Если сама не принимала во всем участие.

– Но нам она ничего не скажет, – веско заметила Арабелла. – И шпионить за ней дальше опасно. Она очень подозрительная. А еще эта грымза может сделать так, чтобы за тобой приехали клерки из приюта.