Птицы его жизни

– Ну, она сделала ему имя. Создала условия, построила мастерскую, – попыталась я не настраивать Людмилу Арсеньевну против этой женщины перед поездкой в Швецию. Мало ли как там все сложится, вдруг ее пригласят в дом… Мать все-таки… – Не накручивайте себя перед поездкой. Какая жалость, что я не могу с вами поехать! Мне страшно за вас…

– Глаша, но Котя ведь не монстр какой-то, он просто обиженный мальчик…

– Послушайте, Людмила Арсеньевна, а зачем вам туда лететь? Позвоните ему по скайпу, попросите прощения, вообще скажите все, что считаете нужным и еще… предложите…

Я запнулась.

– Что предложить?

– Что приедете, если он захочет. А так вот, наобум Лазаря, не нужно ехать.

Она озадаченно на меня посмотрела.

– А в самом деле… Так лучше… Вы правы, Глаша, какая вы умная! А я, старая дура, собралась сразу мчаться туда. Абсурд! Только я по скайпу не буду звонить… Вдруг увижу, что он все еще сердится… Нет, лучше просто… Глаша, а можно я прямо сейчас ему позвоню? Из другой комнаты. Мне будет не так страшно…

– Господи, ну конечно звоните отсюда! Только обо мне ничего не говорите, не нужно.

– Хорошо, не скажу! Глаша, дайте мне стакан воды, пожалуйста, а то в горле пересохло…

Я принесла ей воды, а сама ушла на кухню, и плотно прикрыла за собой дверь. Ее не было минут десять, наверное.

Наконец она появилась, вся красная, растерянная.

– Что? – бросилась я к ней.

– Я не поняла…

– Господи, чего вы не поняли? – испугалась я. – Он что, вам нахамил?

– Нахамил? Нет… Он взял трубку, мне показалось, он уже был заранее раздражен. Я сказала: «Котя, мальчик мой», он довольно долго молчал, потом хрипло сказал: «Мамочка, это ты?» Ну, я стала просить прощения, разревелась, конечно, а он стал говорить, что все давно простил, не сердится на меня, рад, что я позвонила, очень хочет увидеться, но сейчас у него какая-то сверхсрочная работа, он даже на день не может вырваться. А потом вдруг спросил, откуда у меня его телефон. Я сказала про частного сыщика, а он как-то странно хмыкнул и сказал: «Сделаю вид, что поверил»…

– Понятно. И что теперь?

– Я не знаю…

– Он обещал вам позвонить?

– Я не поняла… Я так волновалась… Но главное – он простил… Значит, я смогу через какое-то время опять ему позвонить… Господи, Глаша, как хорошо, что вы меня удержали от поездки! Знаете, день, когда вы появились в нашей с Андреем жизни, был поистине счастливым днем. И не только из-за Коти… Андрей раньше возвращался из поездок страшно раздраженным, иной раз даже злым, а теперь это другой человек, спокойный, я бы даже сказала, умиротворенный, независимо от результата переговоров. Это вы, Глаша, так на него действуете. Глаша, имейте в виду, если вам что-то понадобится, я всегда вам помогу, если это будет в моих силах…

Я вызвала ей такси и проводила до машины. Мне показалось, что она успокоилась.

А на другой день мне позвонил Игорь.

– Привет, как дела?

– Да ничего… Жива.

– Слушай, надо поговорить.

– Надо – поговорим.

– Давай сегодня где-то поужинаем. Я заеду за тобой в контору. Идет?

– Идет. Что-то случилось?

– Все при встрече.

Голос у него был измученный.

И вид тоже! Когда я села к нему в машину и посмотрела на него, то испугалась. Краше в гроб кладут!

– Игорь, что?

– Да сестрица твоя…

– Что?

– Я был в Америке. Хотел повидать Валечку…

– Повидал?

– Повидал, – хмыкнул Игорь. – Ребенок не говорит уже по-русски, меня не узнала… О тебе так называемая сестра даже не спросила. И разрешила увидеть Валечку только потому, что ее салат оливье оказался добродушным малым.

– Постой, ты сказал, что был в Америке? Они теперь уже не в Канаде?

– Да, в штате Вермонт. У них шикарный дом. Даже с бассейном. Сбылась мечта идиотки. Знаешь, я не понимаю, как я мог на ней жениться… И ведь любил ее… А тут глянул и не понял… ничего не понял… Она же… в ней так мало человеческого… И невозможно поверить, что вы родные сестры… Небо и земля! Но это все чепуха! Хуже всего то, что Валечка уже совершенно чужой ребенок. Я тут недавно посмотрел «Американскую дочь» Шахназарова… Там девочка все-таки узнала отца. Я думал, и Валечка узнает… Нет, не узнала. И вообще ей мое появление было как-то пофиг. Вот и выходит… Мне уже сорок два, а жизнь мне эта история сломала. Я во всех бабах подозреваю склонность к предательству.

– Брось, Игорь, просто Гелька страшная сука и всегда была такой, но далеко не все бабы предают…

– Ты единственная, в ком я уверен.

– Но я же не твоя баба, – засмеялась я.

– А может, не поздно это исправить, а?

– Брось, Игорек, ерунда это…

– А у тебя кто-то есть?

– Сама не знаю.

– Как это не знаешь?

– Да так…

– Он женатый?

– Формально нет. Да ну, не хочу я о нем говорить.

– А может, надо набить ему морду? Ты скажи, я набью, как нечего делать!

– Вообще-то хотелось бы, но беда в том, что он живет в Швеции.

– Ты влюбилась в шведа?

– Нет, он русский.

– Живет со шведкой?

И вдруг я почувствовала, что надо все рассказать Игорю, вдруг он что-то присоветует в этой идиотской ситуации?

– Глашка, ты чего так на меня смотришь? – улыбнулся он. – Как будто прикидываешь, гожусь я тебе в мужья или же нет?