Птицы летают без компаса. В небе дорог много(Повести)

Да, заведующую библиотекой, видно, сюда не подполковник Торопов прислал. Сама инициативу проявила. Заходили они теперь друг к другу, задвигались. Столкнула все-таки с места Люба моего Генку. А вот Тамара не смогла. Придет, конечно, Сафронов и на читательскую конференцию и выступать будет. Куда денется? Говорят, если девушка захочет своего добиться, может заставить и слона на ель взгромоздиться…

Люба, оставив тонкий запах духов, пошла в сторону командного пункта. Высокая, статная; слабый ветерок шевелил ее белые шелковистые волосы. Все глядели ей вслед, хотя каждый старался изобразить на лице полнейшую безучастность ко всему происходящему, чтобы показать свое самообладание — очень и очень нужное качество для летчика.

Первым не выдержал капитан Степан Гуровский.

— Вот это стра-то-сфе-ра-а! — протянул он. — И фигура, с точки зрения аэродинамики, удобообтекаемая.

— Молчал бы, женатик! — одернул его Савельев.

— Что же мне, глаза, что ль, закрыть? — обиделся Степан.

— Гляди, мне что? — уже равнодушно пояснил Савельев. — А девчонка действительно что надо, — добавил он и со значением посмотрел на Сафронова.

— Чего уж там, — перебил его Астров, — обыкновенная. Их тут в гарнизоне — раз два и обчелся, как в королевском замке — все Василисы Прекрасные.

— Ты-то уж брось, Василиса, — огрызнулся Гуровский. — Чего в библиотеке торчишь? Контровкой тебя там к барьеру прикрутили? Книги берешь? Заодно и читал бы их.

— Так он, Степан, уже давно «от винта» получил! — подтвердил Савельев. — Там закрепился кадр… — Он вновь взглянул на Генку.

— Из-за любви к литературе туда я хожу, братцы, — нехотя ответил Астров и разгладил ладонью последнюю страницу журнала, где был помещен кроссворд.

Я сидел на горячей от солнца скамейке и в разговор не вмешивался, но слушать было интересно. Я просвещался. Такие разговоры можно услышать возле нашего подъезда, когда соберутся соседки, а ты стоишь и ждешь автобуса. Все узнаешь, что делается в гарнизона, и будешь в курсе.

— Да хватит вам! — перебил спор лейтенант Сидоров. — Газетки лучше почитайте. Вот про эту «чистую бомбу» пишут, которая все живое убивает, а дома остаются невредимыми. Интересно, входишь в город — и ни одной души, а небоскребы стоят целенькими…

— Внимание! На старт выруливает капитан Хробыстов! — торжественно раздалось в стартовом динамике, который висел на железном полосатом столбе.

— Кончай, братва, тары-бары, — строго перебил товарищей капитан Савельев.

Все сразу притихли и повернули головы в сторону рулежной дорожки. По бетонной перемычке рулил истребитель. Двигался осторожно, словно разглядывал, что у него под колесами. Самолет медленно вырулил на широкую взлетную полосу и замер в предстартовом ожидании. Замерли и мы.

Содрогнулся аэродром. Сейчас почему-то по-особенному слышишь взрывной рев турбины двигателя, будто у самых ушей кто-то раздирает на части огромный кусок брезента.

Истребитель, убыстряя ход, побежал к горизонту, где большущими зубьями торчали островерхие сопки и, словно пилой, резали небо. Самолет в дрожащем стеклянном вихре все уменьшался и уменьшался в размерах и в конце полосы, прервав стремительный бег, неохотно отскочил от земли. Машина вяло качнула крыльями, но сильная турбина тотчас подхватила ее ускоренное движение и потянула ввысь. Истребитель, прочертив линию горизонта, лег на крыло и выполнил первый разворот.

Все приподнялись с мест, забросив козла, шахматы, прервав пустые разговоры. Все глядели в небо. Сюда подходили люди. Останавливались, потихоньку спрашивали и вместе со всеми задирали головы. Только лейтенант Сидоров, уткнувшись в стол, старательно выводил на боевом листке жирные красные буквы: «Первый самостоятельный на новом типе самолета!»

Сколько таких полетов приходится выполнять летчику в наш век, когда новые типы появляются, как грибы! Только успеют освоить, «оседлать» один, как мудрые конструкторы дарят другой, более совершенный. И все — «сверх»: сверхзвуковой, сверхвысотный, сделанный из сверхтвердого материала и выдерживает сверхнизкие температуры. Только летчик остается все из того же материала и все той же конструкции. Он не сверхчеловек. Выдерживает, правда, все.

Такие полеты обычно вызывают интерес не только у тех, кому тоже когда-то приходилось впервые для себя поднимать в небо эту машину, но и у техников, механиков, специалистов всех авиационных служб, которые «нянчатся» с этой машиной, чтобы она из-за своего малолетства не капризничала. Полет Хробыстова вызывал особое волнение. Он долгое время не летал на боевом самолете. Хотя он и сполна получил вывозные полеты на «спарке». Но «спарка» есть «спарка» — там сзади инструктор: в совместной борьбе побеждают и слабые.

Истребитель сделал круг над аэродромом и теперь планировал на полосу. Хробыстов рановато выполнил третий разворот, а поэтому заходил слишком высоко. Это было видно, что называется, невооруженным глазом. Если мысленно спроектировать угол планирования на землю, то самолет сел бы где-то в конце полосы.

— Куда же ты прешь? Не видишь, что ли? — заметил один из летчиков. — Убирай обороты.