Птицы небесные. 3-4 части

— Отец Савва поможет нам с ремонтом. Он в этом деле имеет отличный опыт, — отрекомендовал мой друг прибывшего специалиста.

— Ну уж, отличный… Скажете тоже, отче. Так себе, опыт средненький… — Окая в густую бороду, проговорил иеродиакон.

— Итак, пока будет идти ремонт, отцы Савва и Илья им как раз займутся, я предлагаю, отец Симон, поездить по району и присмотреться к местам, подходящим для скита! А с Федором Алексеевичем останется послушник Александр, — деловито распорядился архимандрит.

Поиски в пригороде мы прекратили сразу — густо заселенная местность для скита не подходила. Красная Поляна тоже ничем нас не утешила, кроме прекрасного, с юности знакомого горного вида. Слишком высокие цены на дома и участки заставили нас отступить.

— Отче, поищем наше место по селам вдоль ущелья. Там должно быть подешевле! — предложил я. В одной из небольших деревенек с подходящим названием Монастырь нам приглянулся участок в виде полумесяца, с открывающимся с него видом на речные террасы.

— Местечко неплохое! Эх, жаль, земли маловато. Но если ничего другого не найдем, то и это подойдет. Можно хотя бы храм построить и келью… Филипп поможет нам оформить «полумесяц», у него отец архитектором в Сочи работает, — рассудил мой товарищ, и мы продолжили наши поиски. Приглядываясь к горному ландшафту, я обратил внимание на одну глубокую долину в стороне от Красной Поляны по реке Псоу.

— Видишь, отец, ущелье на самой границе с Абхазией? Мы туда еще не ездили!

— Отличная идея! — вдохновился архимандрит. — Кстати, отец Херувим строит скит на горке под Лазаревской, — сообщил мне новость настоятель, которая для него, видимо, не прошла безболезненно. — Сначала я не хотел его отпускать, а потом подумал: «Зачем человеку жизнь портить? Если хочет, пусть едет…» Отец Кирилл тоже благословил ему перебраться сюда. Видать, уговорил Старца…

— А мы съездим к отцу Херувиму? Интересно послушать его мнение…

Но мой порыв был остановлен.

— Съездим, съездим, только сначала наши дела закончим, — внушительно ответил отец Пимен.

Широкая долина Псоу, с зеленеющими по ней виноградниками, нам приглянулась сразу.

— Подходящий район, смотри-ка, Симон! — довольный, воскликнул настоятель монастыря. — За рекой Абхазия, горы совсем рядом, и земля, кажется, отличная… Что это там, вроде сады? — спросил он, вглядываясь в пойму реки, оттененную плывущими над ней облаками.

Село, в которое мы приехали, называлось Ермоловка. За ним тянулись вдоль реки наспех поставленные столбы новообразованной границы.

— Вот, отлично! Пограничники нас и охранять будут. Нужно с ними непременно познакомиться… — рассуждал игумен, расхаживая по обширной территории полузаброшенного села. Выяснилось, что из всех домов, разбросанных по зеленым холмам с садами и виноградниками, продаются два расположенных рядом дома по десять тысяч каждый.

— Из этих домов мы сделаем скит. В большом доме поселим братию и соорудим храм, а второй дом оставим под склад или для будущих насельников скита, если братство увеличится. Кстати, неплохо будет сюда наших больных присылать. Пусть в теплом климате здоровье восстанавливают…

Я молча соглашался со всеми распоряжениями игумена, кивая головой.

Прижимаясь к реке, в даль уходила грунтовая дорога, заворачивающая в красивое лесное ущелье с встающими на горизонте снежными вершинами. Пока мой товарищ осматривал дома, я поднялся на один из зеленых холмов и сел на молодую травку, подставив лицо под теплые лучи солнца.

То, что исподволь происходило внутри меня, удивило своей сокровенной подспудной работой. Как будто молитва постепенно освобождалась от тяжкого гнета забот и попечений, тяжелым грузом придавивших ее и чуть было не убивших в ней всякую жизнь. И теперь этот слабый голосок молитвы, словно горный ручей, пробившийся из камней, становился звучнее и отчетливее, как забытая мелодия или как живое дыхание благодати.

«Господи… — ясно и отчетливо выговаривало радостное сердце, — Иисусе Христе… — присоединялась к молитве вся моя душа, — помилуй мя!» — углублялся в нее весь собравшийся в молитвенных словах ум, вновь обретший уснувшую было силу. Истинная, прекрасная в своей торжествующей полноте жизнь, не сравнимая ни с какими красотами мира, возрождалась в груди, как будто омывая изнутри сердце и душу кристально чистой водой благодати.

— А куда эта дорога ведет? — услышал я за спиной голос моего друга, поднявшегося на холм. — Интересно, интересно… Здесь, наверное, молиться хорошо будет! — Вдохновение, кажется, посетило и его. — Отец, разведаем это ущелье?

Мое согласие обрадовало любителя гор. Дорога, после прошедших дождей, оказалась очень грязной, местами на скальных участках наш уазик начинал скользить назад. На одном их крутых подъемов пришлось выйти из машины и подталкивать ее руками, упираясь ногами в чавкающую колею. Отец Пимен встал так неудачно, что грязь из-под колес обдала его большой жирной струей, но он стоически перенес эту неприятность.