Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2

– Владыка, когда меня отец Кирилл забрал из мира в монастырь, он не поставил мне задачу сделать в Лавре карьеру, получить желтый крест или чин архимандрита, а дал послушание – стать подобным морскому булыжнику, обкатанному волнами, и на деле возлюбить Христа стяжанием смирения и непрестанной покаянной молитвы. Вот этому послушанию я и буду следовать столько, сколько Господь даст мне жизни…

Я сглотнул комок, застрявший в горле. Взгляд Владыки неожиданно потеплел. Он встал из-за стола, достав из ящика другой конверт:

– Так, так, это совсем другое дело! Благословляю вас, отец Симон! Исповедуйте послушниц, помогайте им, пусть попробуют на деле, что такое настоящая пустынь… Передаю вам письмо для них и деньги. С Богом!

Я взял конверты и вышел из кабинета с легким сердцем: «Слава Тебе, Господи, что закончилась эта процедура проверки! Теперь я свободен…»

В душе осталось чувство уважения к этому незаурядному архиерею.

Отец провожал меня в дорогу у калитки: терпеливый мой и родной человек смотрел мне вслед, пока я не скрылся за поворотом со своим рюкзаком и сумкой. На вокзале, из-за тяжелого груза, я сильно утомился, разыскивая свой поезд. На перроне неожиданно мы столкнулись с отцом Харалампием. Он чрезвычайно обрадовался:

– Надо же, как Бог устроил, что мы вместе едем! Вы в каком вагоне?

Узнав номер моего вагона и купе, он пообещал после отправления перейти ко мне, если проводники поменяют ему место. Не знаю каким образом, но все это быстро устроилось, и до самого Сочи мы ехали одни. Инок, глядя в окно на уходящую в осеннюю дымку Москву, поведал мне о своих приключениях:

– Первым делом, батюшка, хотел я попасть к отцу Кириллу на исповедь, а он разболелся. Я тогда отправился к прозорливому отцу Никифору. Выстоял очередь, поисповедовался, а когда уже собрался уходить, смотрю, старец подошел к столику в его исповедальне. А на нем луковицы лежат, штук пять-шесть. Отец Никифор быстро так их рукой-то и поворошил, но ничего не сказал. Только на меня глянул… К чему бы это?

Я промолчал.

– Должно быть, к скорбям, лук же – это скорби, – сделал сам заключение мой товарищ.

– Где же ты был остальное время? – спросил я, заметив, что отец Харалампий задумался и замолчал.

– Услышал я, что старец Херувим, ну, вы его, батюшка, знаете, в северном монастыре принимает, туда и махнул. Причащался и исповедовался у этого смиренного батюшки. – Инок испытующе взглянул на меня, ожидая замечаний.

– Да, хороший духовник, я его тоже люблю.

– Так вот, отец Симон, – продолжал мой попутчик. – Услышал я там тяжелые вести…

– Какие же? Расскажи… – попросил я, зная, что отец Херувим всегда в курсе всех церковных и политических новостей.

– Он говорит, что всем нам готовят личный номер, ИНН называется. И везде его будут ставить. А без этого номера ни купить, ни продать ничего нельзя!

– Может, это и есть штрихкод? – переспросил я.

– Вот-вот, штрихкоды на все товары поставят, затем заставят взять личный номер, а потом уже к чипам перейдут!

Здесь я проявил полную неосведомленность, спросив у отца Харалампия:

– А что это такое – «чип»?

– Как что такое, батюшка? – разволновался он. – Это электронное устройство, которое власти намерены поставить всем на правую руку и на лоб!

– Ясно! Как написано в Апокалипсисе… Значит, время близко: И… никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, – вспомнил я пророческие тексты Священного Писания (Откр. 13:17).

– Так, отче, так и есть. Отец Херувим говорит, что даже в Церкви многие примут ИНН, а потом печати и чипы. Поэтому нужно очень, очень остерегаться, чтобы не запечатал нас антихрист…

Тревога инока передалась и мне:

– Вот о чем предупреждал отец Кирилл, говоря о грядущем времени , которое уже при дверех… Конечно, ИНН и печать, тем более чип, ни в коем случае брать нельзя. С этим я совершенно согласен! – Мне пришлось поделиться с иноком тем, что услышал от старца.

– Точно, отец Симон, точно! Лучше сидеть на Кавказе и оттуда ни ногой… Братия у отца Пимена волнуются, и все верующие в сомнениях…

– А у нас на Псху народу прибавилось. На Решевей послушник Георгий попросился жить, бывший помощник капитана. Помнишь? – сообщил я новость своему другу. – Я принял его, что делать? Тебя же долго не было, Харалампий…

– Ничего, батюшка, я его знаю. Мы с ним не ссорились никогда. Он все же для меня получше Евгения, прости Господи! Мы из Сухуми сразу полетим на Псху?

– Нет, не сразу. Нужно навестить чад отца Виталия, монахов стареньких, матушку Ольгу и иеродиакона Григория. Спросим, что старец говорил о последних временах…

– Помню их, как же! Хорошие старички… – отозвался мой попутчик.

Мне не спалось. На стрелках колеса, казалось, выстукивали: ИНН, ИНН, ИНН, навязчиво заглушая сердечную молитву.

– Батюшка, вы не спите?

– Нет, Харалампий.

– У моей родственницы история в Москве приключилась. Хотите расскажу?

– Давай. – Я оперся на локоть, приготовившись слушать.