Птицы перелётные

Игорь и Андрей поднялись на пятый этаж, и волна воспоминаний накрыла их. Они молча стояли в актовом зале и думали каждый о своём, но всё равно эти мысли крутились вокруг «Птиц». Болото вспоминал Наденьку, свою разбитную бедовую девчонку, вспоминал и «Наденьку» – песню, которая так зацепила его будущих поклонников. «Какая она всё-таки была классная! – думал он о своей «первой учительнице» и, чёрт возьми, сколько у неё было такта в наших лекциях и «лабораторных работах»! – Спасибо тебе, девочка. Спасибо, школа, за науку в освоении науки и за науку в жизни. Ты была добра ко мне…»

Дрон тоже вспоминал, но почему-то его мысли вращались вокруг усилителей и микрофонов, и он даже забрался на сцену, чтобы постоять на том месте, где одиннадцатиклассник Андрей Брунов играл партию соло-гитары и подпевал Ерохе на первом публичном выступлении «Птиц».

– Ну что? – с улыбкой спросил Болото. – Покайфовал? Пошли?

– Пошли, у нас сегодня обширная программа. Если в каждом месте я буду получать… э-э-э… подобные эмоции, то я переполнюсь ими – и в конце концов лопну!

– Пошли-пошли… Помнишь, «битлы» спели «A Little Help From My Friend»? Так вот: я буду тем другом, который поможет и залатает тебя, если ты лопнешь.

– «That’s What I Want» – как пели, к слову, всё те же «битлы», и что в переводе значит «это то, что мне нужно».

И они отчалили от школы, направляясь в сторону МГУ. Болото вырулил на проспект Вернадского и направил свой автомобиль в сторону университета, который маячил впереди, чуть левее их курса. Игорь присматривался к Дрону, и, хотя понимал, что по большому счёту то, о чём мечтал друг, у него не случилось, всё же Брунов был для него американцем, который вкусил той забугорной жизни, что им снилась в самых радужных снах. И Дрон играл эту роль, иногда с оттенком снисходительности отвечая на совсем уж наивные вопросы Болота.

– Андрюха, а как у вас там относятся к нашей рок-музыке?

– Да никак! – фыркнул Брунов. – Они знать не знают, что здесь кто-то умеет играть на гитарах. Тебя же не интересуют успехи… э-э-э… вьетнамских рокеров? Америка настолько богата, что покупает для себя и своих граждан всё, в чём они нуждаются. И раз тебе пока не предложили прокатиться с концертами по Восточному побережью… да и по Западному тоже, между прочим… можешь сам сделать вывод, насколько наше творчество там востребовано. Вот, к слову, ансамбль Александрова, «Берёзка»…

– Да, «в области балета мы впереди планеты всей»… – с горечью кивнул Игорь. – Я это знаю.

– Ты не расстраивайся. – Брунов с пониманием потрепал друга по плечу и пояснил: – Американцев ничто за пределами своей страны не интересует. Даже «битлы», кстати говоря, боялись ехать к ним на гастроли. Зато завтра мы запишем песню про «Птиц перелётных», и никто у нас этого удовольствия не отнимет. Ни ты, ни я не должны нравиться всему миру. Это большевики пусть… э-э-э… дрочат на свои идеи о братстве и равенстве и получают от этого удовольствие. Как говорил Ленин: «Мы пойдём другим путём».

– Дрон, вот ты давно им уже идёшь… И как насчёт личного счастья?

Андрей некоторое время обдумывал ответ, затем в своей традиционной медлительной манере произнёс:

– Если честно, то мне кажется, что и моя дорога ведёт к твоим родственникам в болото, только в болото, на котором написано: «Made in USA».

– Слушай, а ты знаешь, где твой диплом об окончании МГУ хранится?

– Знаю, конечно! – хохотнул Дрон. – Стоит в рамочке под стеклом на моём рабочем столе, и я им ежедневно любуюсь. Гордость меня так и распирает! А твой диплом где?

– Где-то лежит, – неопределённо повёл плечами Игорь. – Боюсь, мне никогда не придётся им воспользоваться. А может, это и к лучшему…

– М-да, дела-а… – с непонятной интонацией выдохнул Дрон.

«Пятёрка» Игоря причалила к тротуару клубной части МГУ, и Дрон с Болотом поднялись по лестнице к дверям университетского здания.

– А как мы пройдём внутрь? – сунув руки в карманы, поинтересовался Андрей.

– Молча! Как раньше проходили – так и сейчас пройдём.

– Сейчас мы не очень похожи на студентов… – с сомнением в голосе возразил Брунов.

– Не трусьте, милорд! Нас ждут великие дела.

Они вошли в вестибюль, и, когда приблизились к вахтёрам, Болото, широко улыбнувшись, сказал:

– Добрый день! Мы с другом пришли в МГУ, где когда-то учились, чтобы повспоминать и, может быть, поговорить с вашим начальством о нашем концерте для студентов.

– Здравствуйте, Игорь! Здравствуйте, наше любимое Болотце! Это вы здорово придумали! Вы же у нас, кажется, никогда не пели?

– Пели-пели, но это было давно, ещё когда мы занимались самодеятельностью.

– Спасибо вам за ваши песни и особенно за «Наденьку»!

– Спасибо и вам на добром слове! Ну так мы пройдём?

– Конечно, конечно! – закивал вахтёр.

– Старый, впечатляет! И они тебя называют по прозвищу?! – в удивлении пробормотал Дрон.

– Да, вот оно – бремя славы! – рассмеялся Кулик.