Птицы поют на рассвете

— Раз тут минные поля, то и не очень охраняют Шахорку. Вот почему здорово. В ельнике выждем, понаблюдаем, подойдет время, проберемся повыше этих квадратиков и ползком по насыпи вернемся к выемке у моста. Понял? А у Журавлиных кочек как? — Кирилл повел карандаш вниз по карте. — Посмотрим давай.

Журавлиные кочки подковой изогнулись в самом углу карты. А между этой подковой и железной дорогой — заштрихованный прямоугольник. Справа извивалась голубая нитка речушки.

— Придется перейти речушку вброд и обогнуть минное поле. Иначе не подступиться, — сказал Ивашкевич.

— А после? — размышлял Кирилл.

— А после только в этот перелесок кинуться, — ткнул Ивашкевич пальцем в зеленое пятно на карте. — Но сначала метров сто пятьдесят по лугу проползти. На лугу кочки. Вроде укрытия. Кочки там подходящие, я видел их, когда ходил туда с Якубовским.

— Ладно. На месте еще присмотримся, — сказал Кирилл. — Подождем немного, пока смеркнется. Толя, — позвал он.

Толя Дуник подошел.

— Садись. Так сумеешь часового убрать? От этого, учти, зависит все.

— Уберу, товарищ командир.

— А не дрогнет рука? — допытывался Кирилл.

— Уберу.

Толе Дунику в первый раз предстояло пустить в ход кинжал. Кирилл знал это. «В морду если дать кому за дело, это бывало, и не раз, — как-то еще в Москве, в казарме, сознался Толя товарищам, — а вот убить живое — никак не мог. Лягушку даже…» Кириллу со смехом рассказали об этой слабости Толи. «С виду бык, а копнешь — кролик…»

Разговор с Толей Дуником о часовом на мосту уже был. Кириллу хотелось еще раз убедиться, что тот готов ко всему.

— Я почему решил поручить это тебе. Паша — этот запросто снимет часового, тот и не пикнет. Но шуму вокруг наделает — у!.. Хлопец хорош в открытом бою. Можно бы Алеше Блинову. Но сам понимаешь, тут сила медведя нужна. А вдруг немец тот и сам дай бог, как Паша наш. Понял, почему часового и мост поручил тебе?

— Так я ж убью, — растерянно промолвил Толя Дуник.

Небо все больше наливалось мраком и стало уже совсем невидным.

— Будем двигаться, — сказал Кирилл. — Время. — Все поднялись. — Пошли. Нам, значит, вправо, вам влево. Ну, ни пуха ни пера, — махнул он рукой Ивашкевичу.

— И вам ни пуха…

В ноль часов двадцать три минуты все должно быть кончено.

Осталось четыре с половиной часа, взглянул Кирилл на циферблат. Он раздвинул ветви ельника и всматривался в темноту. Но только темноту и видел. Настороженно прислушивался к каждому шороху. Что-то хрустнуло — треснул сучок под ногой. Шум был не больший, чем от прошмыгнувшей мыши. Но Кирилл, Алеша Блинов и Толя Дуник вздрогнули, казалось, весь лес загудел: опасность? Слух воспринимал все, даже неслышное в обычное время. Полминуты тревожного ожидания кажутся слишком долгими. Нельзя же, в самом деле, за полминуты столько передумать, столько страху натерпеться.

Тш-ш-ш… Донеслось шарканье сапог по гравию, сначала глухо, потом все явственней и явственней. Ладонью, согнутой чашечкой, Кирилл оттопырил ухо и вслушивался — как воздух вбирал он в себя все, что можно расслышать. Сомнения не было, по насыпи шли. Шли от бункера в сторону моста, к будке у переезда. Кирилл зажал в кулаке колкие еловые крылья и, не дыша, вглядывался — должен же он хоть что-нибудь различить. Но ничего не различил, только слышал, как, поддетая сапогами, со стеклянным звуком катилась галька с насыпи вниз. «Кажется, трое». Шаги постепенно затихали. Кирилл посмотрел на яркие стрелки часов, засек время.

Теперь надо высчитывать минуты и ждать.

Ждали. Минуты тревожные, длинные-длинные.

Тш-ш-ш!.. Те же шаги по насыпи. Ближе и ближе. Патруль возвращался. Тридцать восемь минут. «Значит, туда и обратно тридцать восемь минут». Где-то на усохшие листья упала шишка. Кирилл обернулся на звук, и под ногами раздался легкий треск. А, черт! Место же выбрал травянистое, никаких сучьев не было.

Патруль поравнялся с ельником. До Кирилла донесся голос.

— Что говорит? — коснулся Кирилл губами уха Алеши Блинова. — Что говорит? Переводи.

— Там кто-то есть, — шепотом переводил тот. — Я уловил шорох. Там кто-то есть…

Их обнаружили, это ясно…

Кирилл услышал другой голос.

— Что? Быстрее! Быстрее! — торопил Кирилл Алешу Блинова.

— Курт, тебе всегда кажется…

Третий заговорил со смехом.

— Если и есть, — переводил Алеша Блинов, — то можно поздравить его со скорым путешествием в царство небесное. Под ногами зажгутся спички, как только попробует перебраться сюда. Без паники, Курт.

Отлегло от сердца.

«Трое, это уже не догадка, — Кирилл слышал их голоса. — Трое». Они шагали к бункеру, в котором — он знал — находилась охрана железной дороги.

Опять ждать. Ждать. Он услышал, что скрипнул зубами. Это отвлекло его от размышлений, и он заметил, что одной рукой напряженно держит оттянутую в сторону ветку, другой опирается о спину Алеши Блинова, тот лежал лицом вниз.