Птицы поют на рассвете

— Что ж Алесь? — нетерпеливо произнесла Ирина.

— А без него дело табак, — подумал Паша вслух. — Теперь только машина. А смотри, Костя! Наискосок. Машина?

Сунул руку в карман, в котором лежал пистолет, и направился к дороге. Издали увидел Алеся и вернулся к Левенцову и Ирине.

— Он.

Вышли на дорогу.

Алесь копался в моторе.

На дороге никого не было.

— Быстро! — Алесь не поднял головы, руки его продолжали что-то делать в моторе. — А Крыжиха? — сосредоточенно смотрел он вниз.

Не ответили.

— Крыжиха? — повернул Алесь голову.

По глазам Ирины понял все. Резко опустил капот.

Ирину усадили в кабину. Левенцов положил Алесю в карман пиджака оставшуюся у него гранату, ткнул в кузов автомат и вместе с Пашей влез на мешки с грузом.

— В ногу? — кивком показал Алесь. Он взглянул на побледневшее лицо Ирины.

Машину вел медленно, огибая выбоины, — дорога напоминала решето.

Впереди, у самого поворота шоссе, к которому тесно подступал лес, из будки контрольного поста вышли два немца. Алесь не обратил на них внимания, машину и номер машины знали на этой дороге, ее никогда не задерживали для проверки. Алесь заметил, что немцы встали по обе стороны шоссе, будто ждали, пока поравняется с ними. Алесь прибавил газу. Тот, что стоял слева, требовательно поднял руку. «Чего это вздумали проверять меня? Не остановлюсь. Опасно…»

На полной скорости миновал будку контрольного поста.

— Хальт! — услышал он. Ветровое стекло было спущено. — Хальт! Хальт!

Алесь остановился, выглянул из кабины. С автоматами наперевес бежали оба немца. Их отделяли от машины метров сто.

— Выходи, Ирина. На всякий случай.

Ирина безотчетно протянула руку в карман пиджака Алеся, достала гранату. Припадая на раненую ногу, вылезла из кабины. Она видела бежавших к машине немцев. Превозмогая боль, сделала несколько шагов им навстречу, еще несколько — и что было силы размахнулась и метнула гранату. И упала.

Алесь кинулся к Ирине, подхватил ее с земли. Из кузова выскочили Левенцов и Паша. Все устремились в лес у дороги.

50

Кирилл узнал, что вечером Саринович приедет домой, в хутор. Редкий случай. И случаем этим надо воспользоваться. Уже две недели Саринович молчит. В прошлый раз Коротыш опять ни с чем вернулся с хутора. Ничего у Сариновичихи не было для него. «Конечно, многое могло помешать. Но все-таки… Вот и выясним, в чем дело. Может, и сообщит что-нибудь важное. Должны же быть новости…»

Кирилл хотел послать в хутор Прасковью Сидоровну. Но раздумал. «У нее тут своих хлопот по горло. И кормежка. И стирка. И Натан, и Ирина». Что-то темное с этим Сариновичем… Мелькнула мысль о северной переправе через Турчину балку. «Черт с ней, с переправой. И взрывать ее особого смысла не было. Мелочь. А главное хлопцы сделали». Перевели же часть карателей из зоны Лесного на север! Узнал Кирилл об этом не от Сариновича. И Гиблый остров. В засаде, говорят, были и полицаи, Саринович мог быть в курсе дела. Молва о гибели Михася и Толи Дуника разнеслась по здешним селениям. По-разному рассказывали об этом. Слышал Кирилл и о двух генералах из Москвы. И о партизанах говорили. Два партизана, отбиваясь, отошли в Ручьи и долго отстреливались в сарае Кастуся, потом выскочили и бросили гранаты — вместе с ними полегли и гитлеровцы и полицаи. А еще рассказывали, было так: совсем молодой, белокурый, когда его вели, смеялся над немцами, лицо побитое, окровавленное, а смеялся, потом как размахнется — и одного по морде, и другого по морде, захватил автомат и скосил обоих, а потом подскочил третий немец и дал очередь в этого, молодого — весь диск в него ушел; а второй партизан, хмурый такой, высоченный, тот двинул гранату, немца и себя вконец. «Только геройски могли умереть такие ребята», — подумал Кирилл. И в нем уже горела злоба против Сариновича, который две недели молчит. «Ладно, пошлю Коротыша. А там приму меры…»

— Собирайся, братец, — сказал он Коротышу. — Доберешься к вечеру?

— Ага, — заулыбался Коротыш. Он стоял босой, с подвернутыми до колен штанами, почесывая ногу об ногу. Смотрел на Кирилла и большим пальцем правой ноги выводил палочки и кружочки на согревшемся песке. — Только возьму автомат, да?

— Нет.

Взгляд Коротыша умоляющий и обиженный.

— Нет, — снова сказал Кирилл. — Без автомата надежней. Встретит кто — ну, хлопчик, и все. А с автоматом какой же ты хлопчик! Автомат от тебя не уйдет, успеешь подержать. Надоест еще. Собирайся, братец.

Лучше бы взял Коротыш автомат в этот раз.

Он положил в котомку хлеб, кусок сала, несколько вареных картофелин, завернул в тряпицу соль, сунул в карман складной нож и зашагал на Нижние хутора.

Весенний день стоял уже высоко, когда Коротыш вышел в долину. Впереди виднелась короткая черточка горизонта, стиснутого лесами, и оттуда летел теплый ветер. Он быстро проносился мимо Коротыша, будто догонял кого-то. Потом на горизонте зародились облака, и видно было, как ветер подталкивал их наверх, вдалеке вспыхивали тихие молнии. «Будет дождь», — подумал Коротыш. Он ускорил шаг.