Птицы поют на рассвете

Сегодня предстояла встреча с шофером Алесем с Грачиных Гнезд и путевым обходчиком Иваном. Удастся ли Петру устроить эту встречу, как обещал? Хорошо, если б удалось. Путевой обходчик, работающий на этом участке железной дороги, очень пригодился бы сейчас. Очень. Да и шофер… «Но что это за хлопцы», — размышлял Кирилл.

Пришлось поплутать, пока вышли к Ведьминому омуту. Когда-то он безошибочно находил это озерцо с мшистыми берегами. Он и сейчас узнавал местность, и все же она казалась иной. Лес постарел, стерлись знакомые тропы и появились новые, все было другое.

Кирилл, Ивашкевич и Якубовский выбрались из лощины, разделявшей ельник и березняк, и увидели грузовик с откинутыми бортами и раскрытыми дверцами. Дорога обрывалась метрах в пятидесяти от омута. Где-то пилили дерево, должно быть, Петро и те двое, о которых тот говорил, Алесь и Иван. Но тех, кто пилил, не было видно, их скрывал густой еловый лес. Тропинок не было, Кирилл, Ивашкевич и Якубовский шли на приближавшийся зов пилы — самый короткий и прямой путь.

Кирилл издали заметил две фигуры, склонившиеся у дерева: пилили. В одной из них он сразу узнал Петра.

— Здоро́во, — громко произнес он. Петро и долговязый хлопец в болотных сапогах обернулись. Кирилл протянул руку Петру, потом хлопцу. — Здоро́во.

Долговязый хлопец, заметно взволнованный, улыбнулся Кириллу. Но глаза, удивительно синие — Кириллу хотелось еще раз в них заглянуть, в самом ли деле они такие синие, — настороженно смотрели на него.

— Это Алесь, — сказал Петро.

— Здравствуйте, — сказал Алесь.

К ним приближался складный человек с крупным и крепким лицом, похоже, ровесник Алеся, в перепоясанной брезентовой куртке, за поясом торчал топор. Сдвинутая на затылок неопределенная форменная фуражка обнажила влажный лоб и сбитые клубком каштановые волосы.

— Здравствуйте, — сказал он и не знал, куда деть руки, они почему-то мешали ему.

— Иван?

Тот смущенно кивнул: Иван.

— Что ж, братцы, время терять. Присядем давайте. — Кирилл, перебросив ногу, как на коня, взгромоздился на ствол спиленной сухостойной сосны. — Садитесь. Якубовский, ты попатрулируй на всякий случай.

Все уселись, повернув лицо к Кириллу.

— Так будем, хлопцы, считать, что все ясно, а? Петро сказал вам, кто мы и зачем сюда? — без обиняков перешел он к делу.

Ответа не было, Алесь и Иван смотрели на него — что дальше скажет.

— Ваше место, хлопцы, в армии, — сказал Кирилл. — Пока идет война, вас никто не демобилизовал. Но раз так сложилось, вы должны сражаться здесь. Правильно? — посмотрел на Алеся, на Ивана.

Ответа по-прежнему не было.

— Правильно. А как же! — вставил Ивашкевич, выбывая их на разговор. — Вы обязаны выполнять присягу, товарищи.

— Мы армию не бросали, — вскинулся Алесь. Недоуменно взглянул на Ивашкевича и Иван. — Мы с ним из одной роты, — показал Алесь на Ивана. — Мы и не знали, когда и куда отступил батальон. Роту нашу разбили. Может, и весь батальон. Не знаю, — грустным голосом продолжал он. — Потом мы видели брошенные пушки, наши пушки, находили замки от орудий. Пробивались как могли, но разве пробиться было, если немец сразу рванул чуть не на Минск, а то и дальше? Думали, к партизанам, да искать их где. А и знает кто, разве поведет? — сумрачно произнес он. — Подойдет возможность, мы свое покажем.

— Самое время показать. — Ивашкевич положил руку на его плечо. Слегка расстегнутая куртка раскрывала грудь Алеся, и Ивашкевич увидел на ней синее пятно — въевшиеся в кожу металлические крупинки. «Наверное, следы мины», — подумал Ивашкевич.

— Хоть сейчас готов с вами, — порывисто сказал Алесь, обращаясь к Кириллу, — прямо на этой машине. Если доверяете… Я теперь фашистский шофер, — добавил с горечью. — Я один, семьи нет. Вот Ивану этого нельзя. Жена и двое детей погибнут.

— Так вот, хлопцы, — сказал Кирилл, — быть под нашей командой совсем не значит покинуть дом. Напротив. Ты, Алесь, оставайся шофером и служи гитлеровцам как можно лучше. Ну, премию получай, — засмеялся он. — А Иван должен стать оч-чень старательным ремонтником. Пусть немцы доверяют вам, как своим.

— Совесть гнетет, больше не могу! — почти простонал Алесь. Кирилла опять поразили его глаза — две крупицы ясного неба. — Тут о подпольном обкоме партии говорят, о партизанах…

— Правду говорят, — не уклонился Кирилл. — И про обком. И про партизан. Советское на советской земле не уничтожить. Ну, считайте, ураган. Немцы надломили деревья. А корни… корни, как были, остались в земле.

Грустная усмешка смягчила лицо Алеся.

— Вот такой, видать, корешок утром ко мне заявился. В хате сейчас сидит.

— Не понял, — сказал Кирилл. Голос его звучал настороженно.

— Собрался было сюда, на Ведьминку, слышу, стучится кто-то в окошко. Выхожу, стоит деваха, вид у нее… — сочувственно покачал Алесь головой. — Рваная, исцарапанная, вся в болотных пятнах. Как из ада! Дорогу спрашивает. В Медвежье урочище.

— Куда, говоришь? — еще больше насторожился Кирилл и взглянул на Ивашкевича. Тот перехватил его взгляд. — Куда? Медвежье урочище?