Птицы Великого леса

Оба молчали. Несколько раз каждый из них порывался что-то сказать, но так и не смог. Вячеслав держал Дару за руки, а она даже не пыталась их вырвать.

Время тянулось и тянулось, а нужные слова так и не находились.

И, наконец, спустя мучительно долгое время Вячеслав отпустил Дару. Она осторожно обошла его стороной, поправила платок, слетевший с головы, обернулась.

Княжич молился.

О чём он просил? О ком?

Ей стоило уйти и не тревожить его понапрасну. Дара понимала теперь, какая жгучая невыносимая боль жила в его сердце. Она так же молилась о сестре, так же просила о мести. Только…

– Я не хотела, – прошептала Дара.

Он поднял голову, но не обернулся.

– Клянусь, я никогда не хотела сделать тебе больно и не хотела её обижать. – Голос был хриплым, больным, он вырывался из груди, точно из могилы. – Я пыталась спасти её, но не знала, как. Я тогда совсем ничего не умела. Если честно, то я и сейчас ничего не умею. Я не смогла спасти свою сестру, и… если можешь, прости. – Дара запнулась, не в силах говорить дальше. – Если бы я могла…

Княжич так и не повернул головы, и Дара сорвалась с места, со всех ног кинулась к выходу. Тяжёлая дверь храма еле поддалась. Дара поспешно переступила порог, обернулась. От слёз зрение размылось, и свечи сверкали слишком ярко, но ей показалось, что Вячеслав смотрел ей вслед.

Куда легче было проститься без лишних слов. Вячко зажёг ещё одну свечу у сола, сам не понимая, почему. Может, если он найдёт в себе силы простить девчонку из Великого леса, то и сам почувствует облегчение. Наверное, так бы сказал Пресветлый Отец.

– Да освятит Создатель твой путь, Вячеслав, – послышался голос Седекия в стороне. – Ты сегодня рано. Невесту ждать ещё долго.

– Она мне жена, – поправил Вячко. – Нас обвенчал Пресветлый Брат из Дузукалана.

– Я верю твоим словам, – мягко улыбнулся Седекий. – Но будет лучше, если мы повторим обряд в Златоборске. Так и мы убедимся, что всё законно, и народу будет приятно, что сын Мстислава Мирного разделил с ними праздник, а не справил его в чужом далёком городе.

Этого стоило ожидать. Жениться было принято на родине мужа, там же справлять свадьбу. Может, это было не особенно нужно теперь, когда столица дышала предвкушением войны, но княгиня настояла.

Вячко остался в храме наблюдать, как на площади выставляли угощения, как медленно собирался народ. Жаль, что снова не было с ними ни Стрелы, ни Небабы, никого из его старых друзей.

Вторак Богшевич тоже пришёл рано. Впервые за всё время он выглядел нарядным, отдохнувшим и даже счастливым.

– А всё же отличную жену тебе сосватал хан Барджиль, правда, княжич? – тихо спросил он.

– Не называй меня княжичем, Вторак, – обнимая колдуна, попросил Вячко. – Беду накличешь.

Запели колокола рассветную службу. Пришли чародеи. Милош, кажется, единственный из них знал все обряды и молитвы.

У самого сола стояла княгиня Гутрун, с лица её не сходила довольная улыбка. Это Милош потребовал, чтобы чародеи ходили в храм, пока находились в столице. После первой же службы, которую посетили чародеи прошлым вечером, по Златоборску разнеслись вести: Великая княгиня Гутрун смогла усмирить диких колдунов из степей и саму лесную ведьму. Наверное, Ярополк был прав. Он смог бы заставить народ полюбить Дарину.

Закончилась служба, и скоро началась свадебная церемония.

Вячко снова поклялся в верности Чичак. Чичак повторила свои клятвы. Когда Пресветлый Отец велел им читать молитву, Чичак приподнялась на цыпочках, потянулась к мужу и сказала тихо-тихо, чтобы никто, кроме них, не услышал:

– Ты мой, а я твоя, и теперь все об этом знают.

Они задержались у ворот. Из-за стен Златоборска доносился радостный праздничный гул, но на выезде было тихо.

Обоз уходил по мосту к тракту. Милош и Дара смотрели ему вслед. Лошадь беспокойно перебирала копытами, желая поскорее отправиться в путь.

А Дара и Милош ждали.

Золотом расцветало небо. Ярче, краше, чем зимой, точно холод наконец сдался под натиском весны. Лес манил под свои своды, дорога тянула за поводья лошади, но Дара стояла на месте.

Легко, едва касаясь её, Милош заправил непослушную прядь Даре за ухо. Он кусал пухлые губы и смотрел, но точно не видел.

– Будь осторожна, – попросил он.

Дара вскинула брови.

– Ты со мной говоришь или с кем другим?

Он засмеялся тихо, и зелень брызнула в побледневшие глаза.

– Именно, что с тобой, потому и прошу. Я не нашёл Гармахиса в округе столицы, но кто знает, куда он направился.

– Водяной проснулся раньше времени как раз из-за Гармахиса. Говорит, что он уехал по льду на юг. Он уже далеко.

Милош раскрыл рот в недоумении.

– И ты молчала?! – возмутился он.

– Ты не слишком-то спрашиваешь моего мнения в последние дни, – она обиженно пожала плечами. – Только вокруг княжича с княгиней крутишься.

Милош слушал, недовольно поджав губы.

– И всё-таки будь осторожна, – снова попросил он.

Дара не знала, что сказать, не знала, как с ним попрощаться. Как с другом? Как с братом? Как с врагом или любовником?

Его пальцы переплелись с её, и Дара смущённо опустила голову.