ПТУшник

Не раз в моей жизни такие случаи приводили девушек и женщин ко мне в кровать, даже, если разрыв во времени между использованием кулаков и кроватью составлял целый час по времени. Этот сильнейший выброс адреналина переходит в эндорфины, которые проще всего реализовать в момент близости с победителем той же драки.

Особенно часто такое происходило с пьяными, молоденькими девицами в барах на Думской, когда ты просто выполняешь свою работу на входе или выкидываешь потерявшего берега клиента из бара.

Как-то один раз я познакомился с одной красивой блондинкой на наших взводных танцах, которые можно было иногда устраивать в училищном ЧПОКе, месте, где оказывается чрезвычайная помощь оголодавшему курсанту.

То есть, в училищном кафе.

Курс у нас уже был четвертый, то есть, мы находились на высоком уровне типа «Женихи и невесты», так что, как эта девушка попала на вечеринку, я так и не узнал. Билеты на мероприятие распространяются между женами, чьими-то подругами и знакомыми.

Познакомился, потанцевали, взял телефон и начал названивать — все стандартно.

Девушка оказалась достаточно конкретной, приехала на встречу и все мне разъяснила, как по нотам. Ей уже не девятнадцать, как она сказала раньше, а двадцать два, она и правда — мастер спорта по фигурному катанию, заканчивает институт и готова выйти замуж.

Хоть бы и за меня, вполне устраивающего ее парня.

На мой удивленный вопрос — а как же романтика, ухаживания и поцелуи, ответила, что все будет и гораздо больше. Она мне все обещает, только, сначала подача заявления в органы ЗАГСа, чтобы доказать серьезность моих намерений и потом я увижу небо в алмазах.

Конкретно и по-деловому так, как при заключении сделки по интересам.

Все стало понятно, подруга реально хороша, однако, ее такой прагматичный подход убивает всю романтику. Почему она не может найти себе кого-то, с такой внешностью, я не знаю и уже не особо хочу узнавать. Мы немного погуляли по Лермонтовскому, я уже успел переодеться в гражданку и подошли к училищу, встали около памятника, где немного пообщались, готовясь расстаться, когда в мирную нашу жизнь внезапно ворвалась война.

Оказывается, недавно на пыльнике перед Балтийским, исконным место сбора старших курсов нашей системы, случилась суровая стычка.

Наши, будучи в солидном преимуществе, побили каких-то курсантов шмоньки и даже сбросили кого-то из них в Обводный канал. Училище обиженных моряков-торгашей находится в районе порта, где-то на Двинской улице, вот теперь оттуда несколько десятков будущих мореходчиков приехали к нашему училищу с ответным визитом и напали на военных моряков, возвращающихся в систему с увольнения.

Я не сразу понял, что там началось, куда все бегут и про что кричат. Наших сразу смяли и не ожидавшим нападения курсантам пришлось отступить к воротам системы, однако, посланная сразу в клуб, где проходили танцы, весть о том, что наших бьют у ворот, донеслась до остальных парней, вскоре на улицу повыскакивала многочисленная и разгоряченная танцульками поддержка.

В тылу мореходчиков, со стороны Обводного канала, к тому же появились две машины милиции. Они, как люди, имеющие отношение к гражданским и реально ее опасающиеся, начали разбегаться в разные стороны. Прямо к нам подлетел парень из нашей роты, из знойной Армении, прибежавший с танцев и размахивающий тяжелой бляхой на ремне, причем раз за разом опускающий ее на голову какого-то несчастного мореходчика. Сознание покинуло того прямо перед нашими ногами, а разгоряченный приятель даже на меня размахнулся ремнем, не узнав по гражданке.

— Ара, ты чего? — пришлось воззвать к его совести.

Ара, узнав меня, махнул приветственно рукой и понесся дальше, догонять следующую жертву. Я же подхватил под руку подругу, прямо пришедшую в полный и безудержный восторг от развернувшейся перед нами битвы, и решительно потащил ее в не такую уж и близкую квартиру моей хозяйки.

Слава богу, той дома не оказалось, подруга все еще пребывала в каком-то восторженно-перевозбужденном настроении, можно сказать, что в состоянии аффекта и все благополучно свершилось на большой кровати хозяйки, к нашему взаимному удовольствию, больше, понятно, что к моему.

— Теперь ты, конечно, на мне не женишься, — грустно, но вполне уверенно себе констатировала подруга, когда мы прощались около Балтийского.

Я промолчал, не зная даже, что и ответить на такой посыл.

Не то, чтобы я конкретно против встреч с такой деловой девушкой, однако, ее предложение слишком серьезно, чтобы обещать ей что-то вот так, с кондачка.

— Мы еще так мало знакомы… — робко начал я, однако меня решительно прервали.

— Не звони мне больше, ни к чему это, — подвела она итог нашему общения и резко развернувшись, зашагала в метро, показывая на редкость красивые ноги.

Да, а к шмоньке мы еще прокатились с операцией возмездия, сколотив компанию побольше и даже отлупили несколько попавшихся ее представителей по пути.