Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

3. Речь не идет о большом разнообразии правил. Тут скорее нужно подумать о том, имеет ли их установление смысл в принципе. Если каждая мелочь в жизни будет регулироваться договорами и соглашениями, тут есть чего испугаться. Такое положение дел начнет обременять всех участников процесса. Гораздо конструктивнее иметь несколько ключевых ограничений, появление которых легко объясняется проявлением любви и заботы, и всегда должна присутствовать возможность их изменить. Постарайтесь сформулировать правила как можно проще. Оставьте побольше пространства для маневра в простых бытовых ситуациях (модные тенденции, прически, хобби, карманные деньги) и установите более жесткие границы там, где возможна или вероятна опасность.

4. Исходите из намерений подростка соблюдать и уважать границы. Однако если правила будут постоянно нарушаться без каких-либо последствий, в них не будет смысла. В большинстве случаев это приводит к потере репутации теми, кто их установил.

5. Тот, кто решает ввести в жизнь детей ограничения, должен отдавать себе отчет в том, что подростки будут регулярно проверять их на прочность. А потому заранее подумайте: какие последствия будет иметь такое поведение? Знает ли о них подросток?

— Я стараюсь быть последовательной, — говорит мама тринадцатилетнего Тима. — Но бывают ситуации, когда я выхожу из себя и готова лопнуть от злости — когда Тим в тысячный раз ничего не хочет слышать.

— А кто такой Тим? — спрашиваю я.

— Мой тринадцатилетний пройдоха! — отвечает она, улыбаясь.

— Опишите мне ситуацию, когда он ничего не хочет слышать.

— Ну, — начинает она, — у нас есть четкая договоренность: в будни он должен быть дома не позднее восьми. И он это знает. Вечера мы любим проводить вместе. Но бывает, что он опаздывает на пять-десять минут, иногда даже на полчаса. И каждый раз называет какие-то нелепые причины.

Она усмехается.

— Пожалуй, только истории о том, что он встретил инопланетян, еще не было. — Она смотрит на меня. — Если я в хорошем настроении, то ничего ему не говорю. Если же настроение у меня не очень, я могу пилить его часами… И каждый раз он обещает быть дома вовремя.

Подросткам нравится вести споры по поводу границ. Они оценивают, как далеко можно зайти, как отнесутся к этому родители. Время возвращения домой — это возможность для Тима проверить свою маму. И тут важно придерживаться своей позиции, даже если речь идет всего о нескольких минутах.

— Я и сама чувствую, что веду себя как бюрократ, — говорит мама Тима. — Я не слишком педантична?

— Нет, — уверяет Альфред Крон, отец тринадцатилетнего Йонаса. — Я был таким же. Поначалу я не обращал внимания на то, что сын начал нарушать наши договоренности. Он должен быть дома в десять. Как-то раз он пришел в пять минут одиннадцатого, потом в шесть минут одиннадцатого и т. д. В какой-то момент я взбесился, гаркнул на него, но у него на каждое опоздание нашлось объяснение. Прямо как в вашем случае.

И тут же он рассказывает свою историю.

— Однажды вечером он опоздал, и я поговорил с ним, совершенно спокойно. Я напомнил ему о нашем договоре и спросил, помнит ли он о нем.

— Конечно, — ответил Йонас. — Но, знаешь, все время что-нибудь случается. Мне было бы проще приходить в одиннадцать.

— В десять, — повторил я. — Я за тебя в ответе. Так написано в законе, и ты с этим согласился.

— Ну да, — нерешительно ответил Йонас. — Но, знаешь, это так сложно.

— Что сложно?

— Я все чаще забываю о времени, а…

— Что «а»? — допытывался я.

— А остальным разрешают остаться подольше!

— Но ты не остальные, — дружелюбно ответил я.

— Точно, — в голосе Йонаса послышалась ирония, а потом он сказал с напускной серьезностью: — Ни у кого нет такого отца, как у меня!

— Верно!

— Хорошенькое дерьмо!

Я не отреагировал на эту ремарку, и тогда Йонас попытался поторговаться:

— Половина одиннадцатого?

— Как половина одиннадцатого?

— Не в десять, а в половину одиннадцатого!

Я покачал головой.

— Ну пожалуйста!

Я был непреклонен. Йонас допытывался:

— Почему нет?

— В десять, — повторил я. — Однажды я уже совершил эту ошибку: не был последователен.

— Ты мне, наверное, не доверяешь? — спросил Йонас вкрадчиво.

— Йонас, я тебе доверяю, вот только с соблюдением времени возвращения с вечеринки у тебя проблемы. Не получается у тебя.

— В следующий раз обязательно! Честное слово! Обещаю!

— На ближайшие четыре недели время то же: в десять! А потом я еще подумаю! — в моем голосе чувствовалось абсолютное владение ситуацией.

— В четверть одиннадцатого, — продолжает Йонас.

— Йонас! В десять!

Сын лишь пожал плечами. В комнату вошла Эльфрида, моя жена.

— Папа такой упрямый! — бросил сын.

— В чем же?

— В том, что касается времени возвращения, — Йонас посмотрел на мать в поисках поддержки. — Я должен быть дома в десять!

— А ты, — она улыбнулась сыну, — когда ты хочешь быть дома?

— В четверть одиннадцатого, — голос Йонаса прозвучал немного плаксиво. Потом он повторил: — Всего лишь в четверть одиннадцатого!

— Ну не будь таким педантичным, — сказала мне Эльфрида. — Таким дотошным!

— Точно! — подтвердил Йонас. Я посмотрел на жену.