Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

Эту историю нельзя назвать универсальным примером, ведь ее проблематика уникальна для этой семьи, но один аспект весьма симптоматичен: если подростки целенаправленно и в течение долгого времени нарушают установленные правила, можно с уверенностью сказать, что они требуют внимания. В таком случае регулярность следуемых затем наказаний возымеет обратный эффект. Нужно разобраться, что подросток хочет сказать своим поведением. Иными словами, какого рода внимание хочет получить. Если же в своем ближайшем окружении он не находит адекватной реакции, то начинает бесчинствовать и будет делать это до тех пор, пока родители не вытащат из шкафа все свои скелеты.

Вильгельм Хорстманн пришел на родительский семинар со своими сыновьями-подростками — тринадцатилетним Бернхардом и одиннадцатилетним Кнутом. Мистер Хорстманн рассказал о том, что его тревожит: ребята ведут себя за столом как свиньи — ругаются, постоянно рыгают, хамят.

«Забавно, — считает Бернхард, — что папа все принимает так серьезно». А Кнут замечает со знанием дела: «Он думает, мы ведем себя подобным образом и с другими. Но это не так. Он считает, что мы способны только на всякие глупости!» На мой вопрос, как долго они собираются продолжать в том же духе, Бернхард тут же выдает: «Пока папа тоже не рыгнет!» Кнуту приходит в голову новая идея: «Пусть папа как-нибудь попробует съесть спагетти руками!» Вильгельм Хорстманн закатывает глаза, смотрит на свои чистые пальцы, качает головой. Немного поразмыслив, мы приходим к соглашению: перед едой семья совершает «свинский ритуал» — как это называют сыновья: рыгают, позволяют себе сквернословить. «Так мы очистимся», — считает Бернхард. «Надеюсь, это поможет», — комментирует отец, оставляя за собой право не присутствовать при этом. Сыновья обещают вести себя прилично за столом. Раз в неделю в семье устраивают «рыцарский обед» — и едят так, как того требует этикет, установленный нашими средневековыми предками. «Чур, я исполняю роль благородного графа», — заявляет отец. Единственное условие: сыновья должны сами убирать кухню. Два месяца спустя Вильгельм Хорстманн сообщает, что теперь обеды проходят цивилизованно. «Свинский ритуал» перед едой был отменен через 14 дней, а вот рыцарские обеды по-прежнему пользуются большой популярностью.

Пока Вильгельм Хорстманн рассказывает о своем положительном опыте, Уве Вайер бесцеремонно перебивает его:

— Прекратите!

Он привел с собой двух сыновей, тринадцатилетнего Кристиана и одиннадцатилетнего Нико.

— Я тоже пробовал следовать предложениям господина Рогге, потому что у нас были те же проблемы, что и у семьи Хорстманн. Мы тоже вводили «свинские ритуалы» и «рыцарские обеды». Но все стало только хуже: сыновья лишь продолжили рыгать, проводить газовую атаку и сквернословить. У нас каждый день были «рыцарские обеды». Все это вышло за рамки. Своими предложениями я только подстегнул их к новым идеям. Ужасно! Я не чувствовал себя графом, как вы только что сказали, господин Хорстманн, мне казалось, что я восседаю на унитазе, утопая в фекалиях.

Пока Уве Вайер рассказывает свою историю, его сыновья лишь усмехаются, переглядываясь.

— Это правда? — спрашиваю я их.

Они смеются.

— Абсолютная!

— Эта ваша последовательность, — возмущается отец, — такая дрянь!

— Что должно произойти, чтобы вы прекратили? — спрашиваю я Нико и Кристиана.

— Пусть перестанет читать нам во время еды лекции о смысле жизни, — выпаливает Нико, как из пистолета, а брат добавляет:

— И не надо все время говорить о том, как ужасна нынешняя молодежь, и спрашивать, осознаем ли мы, как нам повезло!

Их отец обескуражен.

— Но я желаю вам только добра!

Его дети громко вздыхают.

— Сейчас опять начнутся проповеди. Какая там у него любимая? Номер 21a: «Я желаю вам только добра!»

В планы Нико и Кристиана не входит прекращать свои выходки, ведь это их средство для достижения цели — заставить отца замолчать. Если бы они вели себя тихо, он бы начал читать им лекции о морали. Так что они не проявляли никакого интереса к обсуждению новых договоренностей и правил и использовали рациональные предложения отца для расширения своего клоунского потенциала. Только когда отец перестал учить их жизни и начал слушать, что они говорят, безобразное поведение Нико и Кристиана за обеденным столом прекратилось.

Подумайте, какой конфликт имеет место в вашем случае: бытовой — как у семьи Хорстманн — или конфликт отношений? Последний можно разрешить, не оставаясь последовательным воспитателем, а только поняв, что стоит за безобразным поведением подростка.

Убийцы последовательности в воспитании

Убийца последовательности номер один: «А что люди подумают?»

— Я и так стараюсь, — говорит мать четырнадцатилетней Джессики, — не читать бесконечных нотаций и все ей объяснять. Но мне очень сложно оставаться последовательной!

Она описывает повседневную ситуацию: у Джессики есть привычка раскидывать одежду — свитера, блузки, брюки.