Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

Нейроны и гормоны — как меняется мозг

«Когда у моего сына началось половое созревание, где-то в двенадцать лет, — вспоминает Герберт Альбрехт, — я решил, что весь предыдущий воспитательный процесс пошел коту под хвост. Потому что его как подменили». Он качает головой. «К нему невозможно было подступиться, он стал забывчивым, вспыльчивым, постоянно обижался, — Герберт Альбрехт хмурится. — Сейчас ему восемнадцать, он отличный парень. Знать бы тогда, как оно все обернется, — он делает паузу, — было бы гораздо проще все это вынести». Он на секунду задумывается. «И все равно для меня это остается загадкой. Такая разительная перемена! Все ведь не может зависеть только от нас, от родителей? Или может?»

Шарлотта Байер горько усмехается, когда слышит это. «С моей Эленой было то же самое. Примерно в 11 лет она вдруг заявила мне, что у нее начинается половое созревание. И нам следует готовиться к худшему. Три года она не давала нам спуску: один раз не пришла домой ночевать, два раза была пьяна в стельку, она не мылась, красила волосы, школа ее вообще не интересовала». Шарлотта Байер смотрит очень серьезно. «Нам было неловко! Я обратилась за консультацией, где избавилась от чувства вины, что это я не справилась с воспитанием. Правда, результат длился всего несколько дней. Когда опять начались ссоры, я почувствовала собственную беспомощность и оказалась во власти своей дочери. Мне казалось, она не от мира сего». На ее лице застыла ухмылка. «А на пятнадцатый день рождения она пришла ко мне, обняла меня и сказала: „Ты достаточно настрадалась, мам!“» На глаза Шарлотты Байер наворачиваются слезы. «Она еще крепче прижала меня к себе и сказала: „Но знаешь, мне все это время тоже было хреново!“»

Мать Элены качает головой. «И вдруг весь этот морок закончился. Эта внезапная перемена от славной девочки к мерзкой стерве, когда ты уже думаешь, что твой ребенок не может себя так вести. А потом она вдруг становится молодой женщиной. Все это для меня загадка и останется ею!» Она замирает на мгновение, потом говорит: «Может, и со мной так было? Да, наверное». Она смеется. «Должно быть, я просто не помню, как было трудно, а мои родители постарались об этом забыть!»

В разговорах с родителями, которые только выпускают или уже выпустили детей во взрослую жизнь, можно выделить некоторые пункты.

• Родители недоумевают, почему подростки так резко меняются в одну секунду. Они относят это к половому созреванию, но что конкретно происходит на этом этапе развития, никто доподлинно не знает. Конечно, есть какие-то соображения, но в целом это остается загадкой данного периода.

• Как нельзя объяснить стремительность, с которой половое созревание ребенка врывается в семейный уклад, переворачивая все с ног на голову, так невозможно и понять, почему этот морок проходит и перед вами снова оказывается не «инопланетянин», а нормальный человек, с которым можно обо всем договориться.

Физические и психические изменения, столь характерные для полового созревания, десятилетиями сводились к гормональным процессам, но детские психиатры, такие как, например, Джей Джидд[25], в результате неврологических исследований предложили еще одну модель, более адекватно объясняющую действия подростков и потому позволяющую их лучше понять.

Однако сразу оговорюсь: несмотря на то что неврология подняла так много вопросов и нашла на некоторые из них удовлетворительные ответы, нельзя обобщать выводы ученых — они корректируются в зависимости от индивидуального опыта и повседневной жизни взрослеющего ребенка.

И все же о многом уже можно говорить с уверенностью: нейроны подростка отличаются от нейронов ребенка или (молодого) взрослого. Они определяют их мышление, поступки и чувства. В начале полового созревания многие нервные связи в мозге отмирают, а какие-то, наоборот, становятся крепче. Это касается прежде всего тех нейронов, которые отвечают за мотивацию и чувства. В сочетании с гормонально обусловленными изменениями эта неврологическая перестройка приносит с собой перепады настроения, а также выливается в отсутствие мотивации (к учебе, занятиям спортом — одним словом, ко всему) или приводит к рискованным увлечениям. Мозг подростка продолжает формироваться. Это можно сравнить с реконструкцией универмага, где снесено все, кроме опорных столбов, и пространство можно полностью переделать, а здание выстроить заново. Тем временем на двери висит табличка: «Магазин работает в обычном режиме, несмотря на ремонт!»