Публикации в журнале «Нева»

Следуя неумолимой логике античной драмы, действие начиналось с пролога, в котором боги предсказывали рождение Петра Великого. В петербургском фольклоре сохранилась легенда, восходящая к Московской Руси царя Алексея Михайловича. В то время в Москве жил известный ученый человек, «духовный муж», прославившийся в хитроумной науке предсказания по звездам, Симеон Полоцкий. 28 августа 1671 года Симеон заметил, что недалеко от Марса появилась необыкновенно яркая звезда. На следующее утро звездочет отправился к царю Алексею Михайловичу и поздравил его с сыном, якобы зачатом в прошедшую ночь «во чреве его супруги царицы Натальи Кирилловны». В те времена предсказания, основанные на наблюдениях звезд, считались весьма серьезными, и Алексей Михайлович не усомнился в пророчестве. Спустя девять месяцев, 28 мая 1672 года, когда Симеон пришел во дворец, царица уже мучилась в родах. Но Симеон с необыкновенной твердостью сказал, что еще двое суток царица должна страдать. Между тем роженица так ослабела, что ее в преддверии возможной смерти причастили святых тайн. Но и тогда Симеон Полоцкий утешал царя, утверждая, что Наталья Кирилловна будет жива и через пять часов родит сына.

Еще через четыре часа Симеон бросился на колени и стал молить Бога, чтобы царица еще не менее часа терпела и не разрешалась от бремени. «О чем ты молишь? — вскричал „тишайший“ царь, — царица почти мертва». — «Государь, — проговорил Симеон, — если царица родит сейчас, то царевич проживет не более пятидесяти лет, а если через час — доживет до семидесяти». Увы, именно в этот момент родился царевич, крещенный Петром — именем, определенным, как гласит то же предание, Симеоном Полоцким. Как известно, Петр умер в январе 1725 года в страшных муках, не дожив нескольких месяцев до 53 лет и оставив нам в наследство основанный им город.

Как музыка старых хроник,
Звучит именной словарь.
Дуга дороги на Кронверк,
Зелейная магистраль.
Отсюда сквозь едкий запах
Пороховых дымов
Рубили окном на Запад
Стены своих домов.
И, обливаясь потом,
Крестили судьбу свою.
Чего это в тех болотах
Понадобилось царю?
А он, лишь глазами чиркнув,
Стряхнет с треуголки пыль.
И ноги его как циркуль,
И обликом словно шпиль.
И ворот всегда распахнут
Навстречу зову дорог.
И ветром соленым пахнут
Ботфорты его сапог.
И Город, как он, над топью
От плоти царевой плоть.
По образу и подобью,
Как научил Господь. *

Фактор времени городской фольклор использовал не только в легендах о рождениях, но и в преданиях о предсказанных смертях. В запутаннейшем клубке пушкинской биографии есть одна тонкая, но нервущаяся ниточка, которая, кажется, тянется с первого послелицейского года. Тогда Пушкин тайно посетил модную в то время гадалку немку Шарлотту Кирхгоф, модистку, промышлявшую между делом ворожбой и гаданием. Так вот, эта ворожея будто бы обозначила все основные вехи жизни Пушкина: «Во-первых, ему будет сделано неожиданное предложение; во-вторых, он скоро получит деньги; в-третьих, он прославится и будет кумиром соотечественников; в-четвертых, он дважды подвергнется ссылке; в-пятых, он проживет долго… если на 37-м году возраста не случится с ним какой беды от белой лошади, белой головы или белого человека, которых и должен он опасаться». Как известно, сбылись все пророчества, включая возраст поэта в год его трагической гибели.

Не ускользнула от внимания фольклора и сама жизнь, протянувшаяся ограниченным сроком от рождения до смерти. Понятно естественное желание любого продлить ее. Известный царский шут Ян д’Акоста отличался философским складом ума и редким жизнелюбием. Даже на смертном одре он не забывал, что был царским шутом. Сохранился анекдот о его смерти. Несмотря на свою скупость, д’Акоста был много должен и, лежа на смертном одре, сказал духовнику: «Прошу Бога продлить мою жизнь хоть на то время, пока выплачу долги». Духовник, принимая это за правду, отвечал: «Желание зело похвальное. Надеюсь, что Господь его услышит и авось исполнит». — «Ежели б Господь и впрямь явил такую милость, — шепнул д’Акоста одному из находившихся тут же своих друзей, — то я бы никогда не умер».

Известен и анекдот о просьбе, обращенной Павлом I к своим убийцам в ночь с 11-го на 12 марта 1801 года, повременить, поскольку он должен выработать ритуал своей смерти и похорон.