Публикации в журнале «Нева»

Удобной мишенью для постоянных насмешек и издевательств был в Петербурге главноуправляющий путями сообщения и общественными зданиями Петр Андреевич Клейнмихель. Он отличался исключительной энергией в сочетании с редким невежеством, но в городском фольклоре остался наивным простачком, над которым мог посмеяться не только каждый начальник, но и всякий подчиненный. Анекдоты о Клейнмихеле сыпались как из рога изобилия. Вот наиболее характерный. Объезжая однажды Россию для осмотра железных дорог, Клейнмихель заранее назначал час представления ему подчиненных. Но каждый раз делал это по своим часам. И был крайне изумлен тем, что в Москве в назначенное им время чиновники не собрались. «Что это значит?» — вскричал разъяренный граф. «Так ведь московские часы не одинаковы с петербургскими, так как Москва и Петербург имеют разные меридианы», — ответили ему. Клейнмихель покивал головой и согласился с таким объяснением. Каково же было его удивление, когда и в Нижнем Новгороде повторилась та же история. Генерал в бешенстве закричал: «Что это такое?! Кажется, всякий дрянной городишко хочет иметь свой меридиан?! Ну, положим, Москва может — первопрестольная столица, а то и у Нижнего свой меридиан!»

Но вернемся в первую четверть XVIII века. В 1700 году для более тщательного контроля за строительством военно-морского флота Петр I основал Адмиралтейский приказ, переименованный в 1707 году в Адмиралтейскую канцелярию. Затем канцелярия была преобразована в Адмиралтейскую коллегию. С 1718 года коллегия заседала в башне над главным входом в Адмиралтейство, которое украшал высокий шпиль, или шпиц, как говорили в XVIII веке, увенчанный корабликом. Членов коллегии в народе так и называли: «адмиралы из-под шпица», то есть из Адмиралтейства. Учитывая, что в старые времена производство в чины шло исключительно медленно, полными адмиралами военные чиновники становились в весьма престарелом возрасте. В основном такими стариками и была наполнена Адмиралтейств-коллегия. Понятно, как высока была смертность в этом почтенном учреждении. Забегая вперед, напомним анекдот о том, как Николай I однажды спросил А. С. Меншикова, возглавлявшего в то время коллегию: «Отчего у тебя так часто умирают члены Адмиралтейств-совета?» — «Кто же умер?» — спросил в свою очередь Меншиков. «Да вот такой-то, такой-то…» — сказал государь, насчитав три или четыре адмирала. «О, ваше величество, — отвечал князь, — они уже давно умерли, а в это время их только хоронят».

Но вернемся к Петру I. Государь лично заседал со своими адмиралами в коллегии. По заведенной им традиции за час до полудня, то есть в 11 часов, заседания прерывались, и государь, «по сложившемуся обыкновению», подкреплял себя рюмкой анисовки, настоянной на пряных травах. Адмиралы с удовольствием следовали примеру царя. Очень скоро об этой царевой привычке стало известно в народе, и постепенно сложилась, а затем распространилась по всей Руси поговорка, обозначающая время предобеденной выпивки и закуски: «Адмиральский час пробил, пора водку пить». Повторимся, «адмиральский час» — это 11 часов.

А со временем на кораблях военно-морского флота 11 часов стали называть «адмиральским полднем», в отличие от общепринятой середины дня в 12 часов. Затем это ставшее традиционным флотское понятие вообще сместилось и приобрело несколько иной смысл. «Адмиральским часом» стал теперь уже называться любой послеобеденный часовой отдых на корабле. Во всяком случае, именно так толкует это понятие современный «Словарь русского военного жаргона».

Иногда образ времени в городском фольклоре приобретал вполне законченный высокохудожественный метафорический характер. Известно, что Исаакиевский собор строился так долго, что салонные пересмешники, включая его в три, говоря современным языком, долгостроя того времени, шутили: «Мост через Неву мы увидим, но дети наши не увидят, железную дорогу мы не увидим, но дети наши увидят, а Исаакиевский собор ни мы, ни дети наши не увидят».

История строительства Исаакиевского собора восходит к эпохе Петра Великого, который родился в день поминовения Исаакия Далматского, малоизвестного на Руси византийского монаха, некогда причисленного к лику святых. В 1710 году в честь своего святого покровителя Петр велит построить в Петербурге деревянную Исаакиевскую церковь. Она находилась в непосредственной близости к Адмиралтейству и была, собственно, даже не церковью, а «чертежным амбаром», в восточной части которого водрузили алтарь, а над крышей возвели колокольню.