Публицистика

Низвержение римлян и возвышение греков объясняется отнюдь не ростом наших познаний и не изысканностью вкусов. Это результат антиримской и антилатинской направленности западноевропейской и американской культуры, ощущаемой с конца XVIII столетия и унаследованной модернизмом XX века от неоклассицизма XVIII и романтизма XIX века".

"Древняя Греция — солнечный рай, населенный атлетами и поэтами, — противопоставлялась подавляющему средневековому христианству и уродливому промышленному обществу современного Запада. Для гомосексуалистов, подобных Оскару Уайльду, и людей вольных нравов вроде Алджернона Суинберна она была символом свободы от буржуазных и христианских сексуальных ограничений. Римская цивилизация — имперская, столичная, городская, бюрократическая — слишком напоминала Европу и Северную Америку XIX века, чтобы служить привлекательным образцом для общества.

Рим стал символом отупляющей цивилизации, и романтики-антилатинисты не замедлили отыскать благородную первозданность и чистоту в племенных обществах — у древних кельтов, тевтонов, славян. С романтически-националистической точки зрения падение Рима под натиском разнообразных заальпийских племен было необходимой предпосылкой формирования современных европейских наций".

"Хотя в Соединенных Штатах в силу их провинциальности элитарная культура, ориентированная на Рим, просуществовала дольше, чем в Британии или Германии, пример Эмерсона и Уитмена в конце концов заставил большинство американских интеллектуалов примкнуть к европейским романтикам. В середине XIX века уже казалось, что ораторы-цицеронианцы, подобные Дэниелу Уэбстеру, поэты американской "августовской эпохи", подобные "коннектикутским острословам", и художники-традиционалисты, подобные Томасу Коулу и Бенджамину Уэсту, принадлежат к иной цивилизации".

"Если престиж римской культуры начал падать в XVIII и XIX веках, то репутация римской государственности пострадала уже в XX столетии. Ранее ставший символом эпигонства и скудости воображения в искусстве и литературе, Рим считается теперь еще и предтечей самых чудовищных диктатур современности".

"Всякий раз, когда в той или иной стране Запада наступает золотой век — период политической устойчивости, заполненных церквей и растущего благосостояния, — Вергилий вновь оказывается в почете, — замечает писатель Роберт Грейвс. — Его чрезвычайно высоко ценили… в Париже при Людовике XIV, в Лондоне при королевах Анне и Виктории, в Балтиморе в первой половине XIX века, в Бостоне во второй его половине и в Потсдаме при кайзере Вильгельме II".

Следуя этой логике, можно было бы ожидать, что в начале третьего тысячелетия в Соединенных Штатах возродится интерес к наследию Рима. Ведь сегодня Америка — не только ведущая западная военная держава, но и страна с наиболее развитой, процветающей экономикой и влиятельной культурой. Однако признаков реабилитации Рима пока не наблюдается. Не будет большим преувеличением сказать, что в западной культуре отрезок времени между 1760 и 2000 годами был затянувшимся периодом бунта против эллинистически-римско-ренессансной традиции. Эта война давным-давно выиграна. Ритуальное попрание Стация, Сенеки и других римских авторов уже не имеет смысла — их и так не читают и даже не переводят заново на протяжении нескольких поколений. Защитникам западной цивилизации следовало бы отстаивать ее целиком, а не перескакивать от греков прямо в Средние века, а оттуда в современность, минуя якобы "бесплодные" и "эпигонские" эпохи эллинистической культуры, римской цивилизации и ренессансно-барочного гуманизма. Исключать Римскую империю, как и ее преемницу Византию, из истории Запада так же нелепо, как исключать Китай из истории Восточной Азии".

Следует понимать, что речь идет не о сопоставлении реальной древней Греции и реального древнего Рима. Кто толком знает, как там обстояли дела на самом деле, да еще в разные моменты их истории? Тут схватка двух конкурирующих фантазий.

Римский миф — пассионарный, жертвенный, имеющий высокий гражданский накал. Это миф Муция Сцевола, братьев Гракхов, цареубийцы Брута и марширующих легионов. По Гумилеву он соответствует акматической фазе этногенеза.

Греческий миф — субпассионарный, сибаритский. Пасторальная идиллия, сочинение стихов под сенью олив, философские диспуты на тенистых аллеях Ликея, пьяные вакханалии, чувственные наслаждения и нетрадиционный секс. И все это при махровом рабстве. А это уже ближе к завершению инерциальной фазы.

Заверяю вас: никакой империи, тем более глобальной, на такой основе построить не удастся. Тут простое выживание под вопросом. Тем более что и греческий то миф на Западе постепенно выходит в тираж. Какие там стихи и философские диспуты… Только чувственные наслаждения да нетрадиционный секс и остались. В общем — "бери от жизни все"! Тут и до фазы обскурации (заката) недолго.

2006 г.

Евросказки для наивных