Читаем Пучок пуков (СИ) полностью

...Чем больше я узнаю, чем больше понимаю, тем меньше меня понимают люди. Да, я много знаю. В детстве я прочитал, что где-то в океане есть остров, населенный одними кошками, потом в мою память через книги проникли знания аналогичной значимости. Есть в ней, конечно, и сведения, необходимые в повседневной жизни. Но для их получения не нужно было читать 5000 книг. Читать, конечно, нужно. Хотя бы потому, чтобы не разучиться читать ценники и вывески. Но тогда, может быть, стоит обойтись одной книгой? Той, которую читают или с которой знакомо большинство окружающих меня людей? Я имею в виду Библию. Если бы я читал ее одну, я не был бы одинок, я бы знал лишь то, что знают другие, и был бы счастлив…



*****************************************************



ИЗ «ТЕНЕЙ, ИСЧЕЗАЮЩИХ В ПОЛНОЧЬ»:



 - Как житуха? – закусив, спросил я Баламута, как никогда тусклого.


 - Да хреново... Живу, как по оглавлению...


 - Как это по оглавлению?


 - Понимаешь, мы все как будто по книге жизни живем. Глава первая, глава вторая, глава последняя... Как Маяковский говорил: "Дочка, дачка, тишь и гладь - сама садик я садила, сама буду поливать". А мне не хочется так. Тоскливо, когда знаешь, что будет завтра, через месяц и через год. Да ты сам об этом как-то говорил.


- Люди это счастьем называют.


 - Ну и хрен с ними! Козлы они. А мы с тобой, братан, авантюристы! – в секунду Баламут стал самим собой. - И это замечательно! Понимаешь, братан, писатель - это человек, творчески относящийся к перу и бумаге, художник - к холсту и краскам.    Авантюрист же им не чета - он творчески относится к своей собственной жизни! Он делает из нее то же самое, что художник делает с холстами, а писатель с бумагой. Он лепит из нее необычные события, страх и кровь, чудеса и падения... Он ее переписывает, перекрашивает ежедневно. Авантюрист не терпит постоянства. Прочитав тысячу книг; он понимает, что остальные читать нет смысла. Понимаешь, если ты прочел тысячу книг и читаешь дальше, ты не авантюрист, ты - житель! Ты - житель, не авантюрист, если каждый день любуешься закатами, ты не авантюрист, если тебе не надоели телевидение и жена!



*****************************************************



НЕОБХОДИМЫЙ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ ИДИОТИЗМ?



Я уж писал, что недавно виделся с дочерью ходили по ресторанам и под дождем. У нее что-то случилось с туфельками, в ближайшем магазине купили новые, фирменные. Перед этим сидели  в кофейне, пили кофе по 400 руб за чашечку. Я не специалист по кофе, на мой взгляд он был похож на смесь обычного с вареной сгущенкой. Много там таких сидело, и меня это озадачило. Что это? Претензия на значимость? Нет, я понимаю, слетать на Копакабану  это здорово, это полезно для географии, но на кой пить черт знает что за 400 руб? Ведь если его пить, то на Копакабану фиг попадешь, если ты с обычными рублями.


Нет, я понимаю, что понты дороже денег, но этот кофе я понимаю как прикрытие минут на 10 духовной нищеты...


 Многие российские семейства экономят весь год, чтобы на Новый Год было мясо и разносолы, чтобы доченька  получила в подарок пристойные туфельки, а сынишка настоящий пистолет, чтобы расстрелять всех жуликов и бандитов, которые везде...



******************************************************



Видеть смерть героев и трусов



Я тупею с каждым новым днем. Мысли забыли мою голову. Я хочу лишь есть, пить и заниматься сексом. Это хорошо, но воспоминания тянут меня в могилу. Я вспоминаю, как каждая былинка рождала мысль, каждый человек – рассказ. Видимо, я умер. Меня отравила действительность. Мне тошно смотреть на детей, мечтающих о предметах, о множестве предметов и недвижимости. Я думаю, что нужна война, страшная война с вероятным противником, в которой умрет в нас ничтожество, умрет неподвижность, а человек выживет. Человек должен выживать, он должен бороться  и видеть безвременную смерть, смерть рядовых и командиров, смерть героев и трусов. Из-за безличия цивилизаций безличные люди берут винтовки и стреляют в школах, в которых выращивают плесень, и более всего стреляют в самом благополучном государстве - в Америке. Это не годится. Нужно слиться в армии и столкнуться, чтобы женщины рожали детей, которые скажут: - Я вырасту и рожу солдата, я вырасту, и стану солдатом…


Мы бы выжили в этой войне, погубив ничтожеств или сделав из них героев.


Но мы не пойдем на войну,  мы сгнием при комнатной температуре, с нормальным сахаром в крови и повышенной упитанностью. Мы будем жить, как мыши, жить, набивая щеки и благодаря Господа




******************************************************


К человеку нечего прибавить



К человеку нечего прибавить, если даже он написал великий стих, уравнение или закон. Он такой, какой есть, и стих, уравнение или закон не могут увеличить его, они пособят ему лишь уйти от себя на короткое время,  пособят подпрыгнуть...



Как трудно и страшно быть! Быть живым, дееспособным, плодотворным, насыщенным мозговыми сперматозоидами и яйцеклетками, способными создать гения или аутиста...


Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза