Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

Во время войны с Турцией Пугачев, уже в чине хорунжего, находился в полку Кутейникова и участвовал при осаде Бендер отрядом графа П.И. Панина. По взятии этого города полк Кутейникова был отведен на зимовые квартиры в село Голую Каменку, близ города Елизавета, где Пугачев заболел «и гнили у него грудь и ноги». В это время полковнику Кутейникову приказано было для «исправления казаков лошадьми» отпустить на Дон при старшине сто человек, в числе которых был уволен и Пугачев, как человек больной, для которого необходим был отдых. Болезнь эта тянулась довольно долго, и приходившие навещать Емельяна старики-казаки советовали ему хлопотать об отставке и ехать в Черкассы Выпросив у станичного атамана Трофима Фомина паспорт и оставив в станице жену, сына Трофима и двух дочерей, Аграфену и Христину, Пугачев в феврале 1771 года отправился на собственной лодке в Черкасск. Явившись в войсковую канцелярию, он предъявил свой паспорт войсковому дьяку Колпакову.

– Зачем ты сюда приехал? – спросил Колпаков.

– Я, батюшка, – отвечал Пугачев, – приехал сюда за болезнью своей проситься в отставку; у меня гниют ноги и грудь.

– Тебя отставить нельзя; надобно прежде лечь здесь в лазарет и лечиться, и когда уже тебя вылечить будет нельзя, то тогда отставят.

– Нет, я в лазарет не пойду, – отвечал Пугачев, – а лучше стану лечиться на своем коште.

Поклонившись Колпакову, он вышел из войсковой канцелярии вместе с неизвестным ему есаулом, советовавшим не хлопотать очень об отставке.

– На что тебе отставка, – говорил есаул, – ведь коли болен, тебя на службу не пошлют, а если выздоровеешь, то отставить нельзя.

Пугачев решился не проситься более в отставку и, придя на квартиру казачки Скоробогатой, у которой остановился, объявил ей, что от службы не отставляют, а велят лечиться в лазарете.

– Нет, Пугачев, – говорила Скоробогатая, – не ходи в лекарство, ведь оно очень трудно; покажи-ка ты мне свои ноги.

Пугачев показал.

– Лечись ты, – советовала казачка, осматривая раны, – из убитых баранов легкими, прикладывай легкое к ранам, и тебе легче будет.

Больной последовал советам, «и, покупая легкое, показывал он впоследствии[212], три дня к ногам прикладывал, отчего и стало ему несколько легче». На четвертый день Пугачев решился уехать из Черкасска, но не домой, а в Таганрог, повидаться со своей сестрой Федосьей, бывшей в замужестве за донским казаком Симоном Павловым.

Получив разрешение войскового атамана Ефремова и наняв у вдовы Скоробогатой лошадь за два пуда пшеницы и за два пуда муки, Пугачев отправился в Таганрог. Там сестра и зять сколько рады были приезду гостя, столько же жаловались ему на свое горькое и трудное положение. Павлов жил прежде также в Зимовейской станице, но с началом Турецкой войны он вместе с другими казаками был отправлен в Таганрог на вечное житье. Казаки были недовольны таким переселением и в особенности тем, что, подобно товарищам, оставшимся на Дону, не могли сохранить своих привилегий и древних обычаев.

– Здесь жить трудно, – говорил Павлов Пугачеву, – лесу нет, и ездят за ним недели по две; заведены полковники, ротмистры, и совсем не так с казаками поступают, как на Дону. Нас хотят обучать ныне по-гусарски и всяким регулярным военным подвигам.

– Как это? – спрашивал с удивлением Пугачев. – Кажется, не годится, чтобы переменять устав казачьей службы. Надобно просить, чтоб оставили казаков на таком основании, как деды и отцы войска Донского служили.

– У нас много переменено; старшин у нас уже нет, а названы вместо оных ротмистры. Когда начнут обучать нас не по обыкновению казацкому, то мы, сколько нас ни есть, намерены бежать туда, куда наши глаза глядеть будут. Многие уже бегут, да и я согласился с тремя казаками бежать.

– А куда же ты хочешь бежать? – спросил Пугачев.

– Коли в Русь побегу, то с женой, а если без жены, то хотя в Сечь Запорожскую.

– Как тебе туда бежать? В Сечь не попадешь, а на Руси поймают. В Запорожье, коли один пойдешь, по жене стоскуешься, а приедешь за ней, так тебя схватят. Итак, коли уже бежать, так бежать на Терек, там наши семейные живут, там народу много, рек и лесу довольно, прожить там будет способно, и тамошние жители стран-ноприимчивы. А сверх того, тамошнему атаману Павлу Михайлову и указ дан, чтобы таких тамо принимать. Тогда и я с вами поеду.

– И ведомо это лучше, – говорил Павлов, – мы все будем жить вместе.

Побег на Терек был решен, и Федосья Павлова, по совету брата и мужа, выпросилась у ротмистра съездить в Зимовейскую станицу под предлогом свидания с матерью. Получив билет, она отправилась с братом на Дон с тем условием, что муж ее с тремя товарищами бежит из Таганрога спустя неделю-другую, «для того, – показывал Пугачев, – что если он скоро за женой побежит, то ротмистр догадается, что и жена бежала с ним вместе, пошлет погоню и их тотчас схватят, за что и ему [Пугачеву] достанется, как подговорщику».

Павлов, однако же, не исполнил данного обещания, и едва только Пугачев с сестрой доехали до реки Тузловой, как Павлов с тремя товарищами нагнали их и объявили, что они бежали.