Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

– Мы и со своими силами справимся, не заимствуя вашей, – отвечали Симонов и Бородин. – Мы и тем довольны, что вы приехали сюда на совет.

Не довольствуясь таким ответом, Нуралы-хан по возвращении в свой стан отправил посланного в Оренбург с письмом к Рейнсдорпу, в котором писал, что «мы, на степи находящиеся люди, не знаем: сей ездящий вор ли или реченный государь сам? А для того, что он называется государем, послан был от меня под одним претекстом нарочный, который, возвратясь, объявил мне, что какой он человек не знает и не опознал, токмо борода у него русая. Однако из-за сего думал я каким ни есть случаем поймать его, только без вашего известия на то не поступил»[558].

Пользуясь, конечно, случаем, Нуралы просил губернатора возвратить его аманатов, отогнанный скот и бежавших из орды рабов. Как чистый азиат, привыкший главнейшую часть переговоров вести на словах, чтобы в случае нужды можно было отказаться от заявленного, Нуралы поручил своему посланному сказать Рейнсдорпу, что он готов собрать до пяти тысяч человек киргизов, идти с ними по следам самозванца и разбить его. Губернатор отвечал, также на словах, что в помощи хана нет надобности, что для разбития «злодея» довольно и одних русских войск[559]. В ответе же своем Рейнсдорп писал хану[560]: «Бывший император Петр III, как всему свету известно, в Санкт-Петербурге скончался, и тело, в засвидетельствование кончины его, нарочно дней с семь на парадном месте лежало, которое я сам видел и руку его целовать удостоился. А тот, который в войске яицком проявился, плут и злодей, беглый донской казак именем Емельян Пугачев, коего указом ее императорского величества сыскивать и поймать велено.

И так, уверяя вас, высокопочтенного хана, прошу, ежели сей злодей, с приобщившимися к нему при поиске здешних команд, паче чаяния на вашу сторону перебежит и будет искать вашего покровительства, то подчиненным вашим киргиз-кайсакам велеть их разбить и переловить, а особливо оного плута самозванца, и выдать в здешнюю сторону, за что вы, высокопочтенный хан, не только высочайшего ее императорского величества благоволения, но и награждения удостоены быть можете.

Хотя я с вами, высокопочтенным ханом, и весьма свидеться бы желал, но когда обстоятельства не допустили, то остаюсь с сожалением. Однако прошение ваше по справедливости удовольствовать не премину…»

Нуралы-хан остался недоволен ответом Рейнсдорпа и откочевал со своими улусами в глубь степи, а оставшиеся без хана киргизы, переправляясь через Яик, производили грабежи в пограничных селениях.

Отклонив содействие киргизского хана и считая достаточным для уничтожения Пугачева тех сил, которые были в его распоряжении, Рейнсдорп отправил навстречу самозванцу бригадира барона Билова с отрядом, состоявшим всего из 410 человек с шестью полевыми пушками[561] и с открытым ордером, в подкрепление своего отряда, брать в лежащих на пути укреплениях и форпостах столько людей, сколько он признает нужным. Билову предписано было идти с отрядом к Илецкому городку, нагнать «злодейскую толпу», разбить и мятежников переловить, «а особливо упомянутого Пугачева, обещая в награждение ежели кто живого поймав представит, дачею из казны пятисот, а буде мертвого, то двухсот пятидесяти рублев»[562].

Для содействия барону Билову было приказано полковнику Симонову составить сборный отряд из частей 6-й и 7-й легких полевых команд и, поручив его майору Наумову, отправить к Илецкому городку. Сверх того, 500 человек калмыков из Ставрополя должны были идти прямо на соединение с Биловым и Наумовым, а для подкрепления Оренбурга вытребованы из ближайших селений 500 человек башкирцев и 300 человек сеитовских татар[563].

Делая все эти распоряжения, Рейнсдорп и не подозревал, что, в сущности, он хлопочет для Пугачева и что большая часть калмыков, башкирцев и татар, отправляемых на театр действий, перейдут на сторону самозванца и увеличат его силы.