Читаем Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта полностью

Часть хозяйского имущества была поделена между жителями. Вольнонаёмные чуваши и татары, в количестве до 700 человек, были отпущены по домам, а 250 русских вольнонаёмных рабочих направлены в пугачёвское войско. Атаману Златоустовской станицы было поручено сформировать отряд в 100 человек, для отправки в Сатку. Затем завод почти полгода работал на Пугачёва. Полная лояльность к Пугачёву, несмотря на бесчинства формальных союзников башкир в окрестностях.


Рис. 11. В лагере екатерининских солдат.

Художник А. Н. Бенуа. 1908 год


26 мая в завод прибыл отряд подполковника Михельсона, который объявил, что Пётр Федорович есть самозванец и привел население к присяге Екатерине II.

31 мая в Златоуст пришел сам Пугачёв. И вот тут уже не было «царских милостей» и раздачи «вольностей. Завод был сожжен. По свидетельству златоустовского историка Ю. П. Окунцова: «Предводитель бунта, практиковал то, что позже назвали тактикой выжженной земли. Мастеровым и крестьянам, мобилизованным в его войско, уже некуда было возвращаться и они должны были сражаться до конца. По приказу Пугачёва, были казнены священник Алексей Борисов, приказчики Степан Половников, Данила Демидов, барочные лоцманы Иван Белковский и Трофим Крутицкий, которых, “измучив тирански, рассекли на части”»[21].

Контраст очевиден и жесток. Чем объяснить?

Здесь нужно сделать отступление и напомнить, чем был завод для горнозаводского люда. Только задубелый марксист будет утверждать, что заводской рабочий спал и видел как бы ему уничтожить завод и избавиться от эксплуатации. В местах, где практически невозможно пахать, сеять, пасти скот, завод давал работу, средства к существованию. Обеспечивал защиту от совсем не мирных соседей. Остаться без завода – значило остаться один на один с суровой уральской природой и попробовавшими крови местными. Так что весь заводской люд, вне зависимости от места в заводской иерархии, держался за завод, и его потеря была для людей трагедией, часто со смертельным исходом.

Если сожжение Чебаркульской крепости – первое русское поселение, куда Пугачёв пришел после соединения с башкирами, ещё можно было списать на действия против правительственных войск, то сожжение завода это был уже прямой и жестокий удар по старообрядцам, чего они не могли простить. По сути, Пугачёв выступил против Силы, его назначившей. И Златоустовский завод был первым в череде таких выступлений. С этого момента старообрядцы как Сила действовали уже против Пугачёва. И у нас есть все основания считать сожжение Златоустовского завода знаковым событием, с которого следует вести отсчет конца Пугачёва.

Однако далее возникает другое важное соображение.

До конца весны 1774-го башкиры не трогают Златоустовский завод (а заодно и Саткинский и др.). И тот исправно работает. А в конце мая сжигают его. Достаточно прочитать историю судебных тяжб Юлая Азналина с заводчиками Твердышевыми, чтобы понимать: претензии к заводам у башкир сформировались задолго до Пугачёва. И желание решить заводской вопрос «во внесудебном порядке» у башкир возникло не весной 1774-го. Тем не менее завод работал. Это значит: до определенного момента между старообрядцами и башкирами действовало какое-то соглашение, обусловленное общей целью. Но в определенный момент (скорее всего, в марте-апреле 1774-го) их интересы разошлись. И бывшие союзники стали если не врагами, то не друзьями точно. Кровь и пепел плохо способствуют дружбе. Особенно свежие. Образовался раскол не только по линии старообрядцы – Пугачёв, но старообрядцы – башкиры. Раскол этот не был преодолен, чем воспользовалась Екатерина.

§ 3.5. Ачит – новое Лягушино

Ачит – это ещё одна забытая героическая битва против Пугачёва. И опять ничего о ней. Удивительна управляемость забывчивости! Самые значимые и судьбоносные поражения Пугачёва просто вычеркнуты из истории! После забвения Деколонга, Михельсона забвение победителя Пугачёва атамана Голубцова напоминает мемориальный заговор против имперских героев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное