Пугливая (ЛП)

— Если всё, что сказала Ханна, правда, мы добьемся, чтобы его арестовали. Хорошо? Но мы ничего не можем сделать, пока не убедимся. Понимаешь, Лео? Ты не вправе наведаться к этому человеку, пока не проведешь анализ ДНК, пока у нас нет доказательств. Потому что Ханна — прекрасная, она особенная, но мы не можем относиться к ее словам, как к неоспоримой истине.

Я качаю головой, она ничего не знает о Ханне. О том, кто ее отец.

— Ханна не похожа на нашу мать, — еле слышно говорю я. — И на моего отца она тоже не похожа. Знаешь, на кого похожа Ханна?

Она замирает. Я вижу у нее в ее глазах проблески догадки.

— Ханна похожа на своего отца. На своего настоящего отца.

— Ты ведь не хочешь сказать, что это…

— Да.

— Мэр…

— Хэл Картер — настоящий отец Ханны. Он больной, мерзкий старый ублюдок. И если она говорит, что он сотворил с ней такое, я отношусь к ее словам, как к неоспоримой истине.

Лицо Аманды становится пепельным; она все время подносит руку ко рту. У нее дрожат пальцы. Думаю, у меня тоже. Дрожат и истекают кровью. Блядь.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает она меня. — Тебе нельзя возвращаться в тюрьму, Лео. Ты сейчас нужен твоей сестре как никогда.

Она права. Меня бесит, что она права. Бесит, что, как я ни старайся, я всегда буду наименьшим общим знаменателем. Бесит, что, если я что-нибудь сделаю с Хэлом Картером, он выйдет сухим из воды, а я буду тем единственным, кто огребет по полной.

— Это несправедливо, — бормочу я.

— Жизнь вообще несправедлива, — говорит Аманда.

С тем же успехом она могла бы облить меня напалмом.

— Блядь! — ору я, пиная стену. — БЛЯДЬ-БЛЯДЬ-БЛЯДЬ!

Кто-то стучит в дверь кабинета. Я распахиваю дверь, заранее сочувствуя тому, кто бы там ни был, потому что теперь мне придется прикончить и его за то, что он прервал мой боксерский поединок.

Кэсси. Увидев меня, она отшатывается, словно от огня.

— Я услышала крики, — произносит она.

— Все в порядке, — безапелляционно заявляет Аманда.

Кэсси смотрит на лужицу крови, натёкшую с моих кровоточащих костяшек.

— Ты уверена?

Аманда кивает.

— Конечно, более чем. Кажется, двенадцатому столику нужен чек.

Подтекст: исчезни.

Кэсси кажется почти расстроенной, возвращаясь в зал закусочной. После ее ухода, Ханна устремляется ко мне и, врезавшись в меня, изо всех сил обнимает за пояс.

— Ты по ней скучаешь, да?

— По кому? — спрашиваю я.

— По Кэсси, — произносит она, прижавшись ухом к моей груди.

И в этом вся прелесть Ханны. Она даже не понимает, что все это из-за того, что с ней произошло.

— Да, сестренка, — говорю я, ероша ей волосы. — Вот почему я разозлился. Прости.

Перед нашим отъездом Аманда дает мне снотворное, которое можно принимать во время беременности, и адрес клиники в Рино. И заставляет меня поклясться душой Ханны, что я не причиню никакого вреда Хэлу Картеру.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Кэсси

После закрытия закусочной Аманда отвозит меня домой. Подъехав, мы видим припаркованную у моего дома машину скорой помощи.

Свет нигде не горит.

И еще несколько автомобилей. Патрульная машина Дэймона. Внедорожник Криса. Я никогда не видела здесь так много людей сразу. В маминой комнате горит свет, он слишком яркий. В импровизированной палате моей матери мы всегда включаем только приглушенные лампы. Сквозь кухонное окно я вижу Дэймона, он сидит за столом, обхватив руками голову.

И еще до того, как открыть дверь машины, я понимаю, что моя мать умерла.

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Лео

Мне нельзя убивать Хэла Картера, по крайней мере, не сейчас. Пока Ханна не получит надлежащую медицинскую помощь. Поговорив с Амандой, я попросил Пайка отвезти Ханну домой. Сам я не рискнул туда ехать, пока не найду какой-нибудь способ справиться со своей яростью. Потому что если я зайду в трейлер и увижу там свою мать, то прикончу ее на месте голыми руками. За то, что случилось с Ханной. За то, что она такое допустила.

И вот я глубокой ночью сижу в пустом гараже, вокруг ни души, только кузова старых автомобилей.

Я проторчал здесь весь день. Я смотрел, как солнце поднимается высоко в полуденное небо, а затем опускается ниже горизонта, и кромешная тьма снова провозглашает наступление ночи. И я сидел здесь, морозя свою задницу и трясясь от жгучего, сжигающего меня изнутри гнева.

Мне нужно выместить на чём-то злобу. Я вспоминаю Дженнифер, ее изогнутую шею и раздвинутые бедра. Думаю о том, как причинил ей боль. Если бы она оказалась здесь, я бы сделал все это снова, и мне стало бы легче. Но сейчас ее здесь нет. Она пропала. И я уже вижу зловещее предзнаменование. Шериф Кинг хочет повесить ее исчезновение на меня. У меня, в лучшем случае, несколько дней, прежде чем он снова засадит меня в тюрьму.

Сбежать я не могу. Так я нарушу условия своего условно-досрочного освобождения, и вдобавок, кто тогда позаботится о Ханне?