Пугливая (ЛП)

Он старый и восковой на ощупь, как тот, что я нашла внизу на прошлой неделе, когда мне помешал Рэй. Но этот пакет другой. Фотография сбоку не стерта.

«ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО МАЛЬЧИКА?»

У меня волосы на руках встают дыбом, словно наэлектризованные.

«Раньше фото пропавших детей помещали на пакеты с молоком».

Не это ли сказал мне на кухне Дэймон в то утро, когда в новостях сообщили об исчезновении Дженнифер? Я внимательно рассматриваю зернистый черно-белый снимок разыскиваемого ребенка. «Дэниел Коллинз, десять лет. Пропал с тротуара перед домом 26 августа 1987 года».

Это был его десятый день рождения. Он пошел проверить почтовый ящик, а потом просто исчез.

Я запоминаю дату и имя, ставлю картонный пакет на место и беру другой. Он точно такой же. Я сверяю две коробки, потом пять, потом десять. Они все совершенно одинаковые. «Дэниел Коллинз, родился в 1977-ом, пропал в 1987-ом». Я не узнаю изображенное на фото лицо, оно слишком зернистое и размытое, но на будущее сохраняю это имя в тайниках своей памяти.

Я слышу внизу какое-то движение и, отойдя от пакетов из-под молока, замечаю коробку, которая, кажется, мне подойдёт. Свадебное платье матери, в котором она выходила замуж за моего отца. Я думала, что после того, как Дэймон сюда переехал, он настоит на том, чтобы она его выкинула. Это коробка в форме сердца, и я осторожно снимаю с нее крышку, сознавая, что здесь теперь повсюду кровавые отпечатки моих пальцев. Теперь я в этом замешана. Я сообщница. Я соучастник.

Думаю, лучше быть сообщницей, чем трупом.

Внутри, посреди жесткого старого шелка, есть ёмкость поменьше, идентичная коробке в форме сердца. Я вынимаю ту, что поменьше и кладу ее на пол рядом с Дженнифер, не забывая держать ее подальше от растекшейся под ее телом крови. В этой коробке хранится фата моей матери. Красивейшее французское кружево, материал, который она нашла в благотворительном магазине, и сама сшила, пока я росла у нее в животе. Я беру с груди Дженнифер ее крошечного ребенка и, уложив в ворох кружев, как могу, его укутываю, а затем накрываю крышкой.

— Кэсси! — сквозь царящий у меня в ушах шум прорывается голос Рэя.

Я оставляю коробку в форме сердца и иду на звук своего имени вниз, в расположенную рядом с моей спальней ванную.

Наверху, в темноте, справляться с огромным количеством крови гораздо легче, чем здесь, где она освещена ярким светом. Дэймон сидит в ванной, обхватив лицо руками. Когда умерла моя мать, он не пролил ни слезинки, разве что выдавил пару притворных на похоронах, но сейчас, после того, что случилось с Дженнифер, рыдает, словно убитый горем ребенок. Рэй слышит, как я вхожу и, отступив назад, тут же лезет окровавленной рукой в карман своих джинсов, достает оттуда сигарету и закуривает.

— Давай же, братишка, — тихо говорит Рэй.

Деймон сильно дрожит, сидя в пустой ванной, весь в крови жизни и смерти своего ребенка. Я смотрю на Рэя; он взмахивает сигаретой в направлении Дэймона. Смысл жеста понятен и без слов — исправь это.

Поэтому я делаю то, что подсказывает мне инстинкт. Я, как могу, раздеваю Дэймона, нашаривая окровавленными пальцами пуговицы на его заляпанной красными пятнами униформе, такими темными, что почти черными. Я снимаю с него носки, рубашку, боксеры и ключ, висящий у него на шее на тонкой цепочке. Я никогда раньше не видела этот ключ, но у меня нет времени его разглядывать. Я складываю все это в кучу рядом с ванной, а затем включаю кран. Из крана хлещет теплая вода и медленно, очень медленно смывает с его кожи кровь Дженнифер.

Я оттираю с его тела красные следы, словно он ребенок, который испачкался, играя под дождем, а не убийца, забрызганный кровью от того, что удерживал у себя на чердаке связанную девушку. Его голубые глаза рассеянным, невидящим взглядом смотрят в дальнюю стену ванной. Мыслями он где-то в другом месте. Смыв, наконец, с него всю кровь, я выключаю воду и оборачиваю его полотенцем.

Мне тяжело дышать. В груди ноет. У меня слишком много вопросов. Крови больше нет, и мне нужно что-нибудь выпить. Может, я опрокину себе в рот бутылку отбеливателя и покончу со всем этим, прежде чем нечто подобное случится и со мной.

Я поднимаюсь на дрожащие ноги и направляюсь в коридор. Уже на выходе из ванной я вижу, что в дверном проеме стоит Рэй и своим телом заслоняет мне дорогу. Он осматривает меня с ног до головы и встречается со мной взглядом. Посыл вполне ясен: ты никуда не пойдёшь.

Рэй курит. Дэймон смотрит в стену. Я стою между двумя братьями, прикусывая внутреннюю сторону щеки, пока не начинаю ощущать во рту вкус крови.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Кэсси

Мой ужас от смерти Дженнифер Томас ничто по сравнению с тем, что я чувствую, когда мы хороним ее у себя во дворе.