Пуговицы

– Это шок. А Лиза знает?

– Может, и знает, но молчит.

– Мне тоже ничего не говорила. Вот это новость!

– Не хочешь в ТЦ посидеть? – неожиданно предложил Фил. – Мы с Бэзилом договорились встретиться. Сейчас Хлою домой закину и сразу туда.

Я посмотрела на мнущихся пацанов, которые никак не могли решить, подойти к нам или уйти.

– Вообще-то я вас ненавижу, – сказала я Филу, – но собаку давай отнесем вместе.

– Вот это да, – увидев меня, Бэзил удивленно подскочил. – Это кто тут снизошел до нас?

Он убрал свою куртку с дивана, на котором я обычно сидела.

– Встретил вот, – ухмыльнулся Фил, – говорит, хочет мириться.

– Я так не говорила.

– Значит, не хочешь? – Бэзил прищурился, словно ему в глаз попал дым.

– Хочу, но считаю, что вы должны извиниться.

– За что? – не понял Фил.

– За выходку у ямы, – ответила я ему, но посмотрела на Бэзила.

Сомнений не было, уж он-то отлично все понимал.

– Ну извини, – сказал Фил запросто, как если бы я чихнула, а он пожелал мне здоровья.

– Это была шутка, – упрямо произнес Бэзил.

В списке его достоинств умение признавать свои ошибки не значилось.

– Шутка, Вася, это когда всем смешно. А тогда были буллинг и насилие.

– Раньше ты злопамятной не была.

– Раньше я считала тебя своим другом.

– Ой, вот не надо только начинать. Хочешь мириться – давай мириться, а не выяснять, кто кому чего должен. – Бэзил поднялся. – Что тебе взять из еды?

Я порылась в кармане и, отыскав двести тридцать рублей, выложила их на стол.

– Как обычно, пожалуйста.

– Убери, – отмахнулся он.

– Нет, возьми. – Я подвинула ему деньги. – Не хочу думать, что я тебе должна.

– Чет ты поздно спохватилась.

– Я теперь работаю и верну тебе.

– Все? – усмехнулся он.

– Все. Обещаю! Фил – свидетель.

Услышав свое имя, Фил вскинул голову, мельком глянул на нас и снова залип в телефоне. Бэзил продолжал стоять надо мной.

– Это Рыцарь тебя перевоспитал?

– Томаш тут ни при чем. Я сама так решила. Меня никто не спасет, поэтому нужно как-то самой. Пока ты маленький, ты не понимаешь, думаешь, что все, что у тебя есть, естественно, как солнце по утрам, как вода из-под крана. Что мир именно такой, какой тебя окружает. Тебя любят, дарят подарки, заботятся, и это само собой разумеется. Ты берешь, не думая, не осознавая и не ценя.

– Да ладно тебе, – одернул меня он. – Я никогда не оценивал ничего, что тебе приносил. И не прошу ничего взамен. Мне эти шмотки доставались на халяву, Маринке тоже.

– Все равно, Вась, мне нельзя ни от кого зависеть. Такой, как я, нельзя.

– Я тебя вообще не понял. Но пусть так.

Забрав со стола мои деньги, Бэзил отправился за едой.

– Ты был у Лизы?

Фил не отрывался от телефона.

– С какой стати?

– И не писал?

Я отлично знала, что Фил не приезжал к ней и не писал, но хотела услышать это от него самого.

– Она меня кинула.

– Но она в больнице, ей нужна поддержка.

– А чего сама не поедешь, если такая умная?

– Анна Владимировна запретила меня пускать. Обижается еще за тот обман.

– Ой, брось. Если бы ты хотела, уже сто раз попросила бы у нее прощения, и все было бы норм. Тебе просто не до этого, да?

Филу отлично удалось перевести стрелки, и, пока мы сидели там, я думала о том, почему не догадалась попросить прощения раньше. Домой я сразу не пошла, а, попрощавшись с парнями, пробежала через пару дворов в обход школы и вышла к дому Лизы.

– Тебе чего, Иванова? – грубо встретила меня Лизина мама.

Но я была рада, что она вообще открыла мне дверь, и заговорила:

– Анна Владимировна, извините меня, пожалуйста, я поступила по отношению к вам очень плохо, но я это сделала ради Лизы, а она ради вас, чтобы вы не волновались.

– Чтобы не волновалась? – Она возмущенно фыркнула. – Чтобы я ее не отлупила как следует? Жаль, тебя не могу.

– Анна Владимировна, разрешите мне, пожалуйста, к ней съездить. Я по Лизе очень скучаю. Она ведь моя лучшая подруга.

Женщина молча вперилась в мою куртку.

– Ах да, – спохватилась я, – заодно и куртками поменяемся.

– Погоди, – она прикрыла дверь, а через пять минут вернулась со свернутой и аккуратно уложенной в пакет моей курткой. – На вот, вчера забрала из химчистки. Я ее зашила там немного, не очень заметно – возле кармана. А джинсы уже все, извини! Там дыра огромная, и кровь не отстирывается.

– Ну их! – Я махнула рукой. – Я вашу тоже постираю и занесу.

– Необязательно. Давай сюда и надевай свою.

Я быстро стянула Лизину куртку, выгребла из карманов мелочь, распихала смятые бумажные платки по карманам джинсов и протянула ей куртку. Анна Владимировна дождалась, пока я надену свою, и, снова исчезнув за дверью, появилась, сжимая что-то в руке.

– Держи! – Она протянула мне упаковку носовых платков, тридцать рублей десятками и визитку серого дядьки из полиции.

– Еще пуговица на подкладке болталась, я ее покрепче затянула, – сказала она. – Вроде как запасная, но других пуговиц там нет. В общем, зачем она там, непонятно…

– Спасибо. Так мне можно к Лизе?

– Ладно уж, поезжай. Я передам, чтобы тебя пустили.