Пуговицы и ярость

Кроу опустил глаза. Все его черты выражали стыд и отчаяние. Да он и не старался сдерживаться, как делал это обычно, позволив своим чувствам свободно литься наружу, словно через треснувшую плотину.

Мне не хотелось смотреть на себя в зеркало, чтобы увидеть следы «работы» Кейна. Судя по припухлостям на щеках и губах, я выглядела той еще красоткой. Глаза дико болели, а один так вообще заплыл. Судя по следам побоев на теле, мое лицо вполне соответствовало общей картине.

Кроу повернул голову в сторону балкона и стал смотреть на виноградники. Он больше не смотрел на меня, но все же следил краем глаза. И хотя у него были дела, он никак не мог решиться уйти, сидя в своем кресле, прямой и неподвижный, как статуя.

– Тебе не нужно сидеть со мной. Я в порядке, – сказала я ему еще раз.

Но Кроу ничего не ответил.

Да, я была не в лучшем виде, но все же не нуждалась в его жалости.

– Кроу, ты можешь идти.

– А быть может, мне надо остаться с тобой, – негромко произнес он, словно не желая, чтобы я услышала его слова.

– Нет, не надо.

– Ты не понимаешь. Ты-то можешь остаться одна, но я не могу. Так что, пожалуйста, позволь мне остаться.

На его скулах заиграли желваки, и он вцепился руками в подлокотники кресла, словно собираясь упасть навзничь.

Мне понравился его ответ, и я углубилась в книгу. На некоторое время в комнате воцарилась тишина – я читала, он сидел в своем кресле. Перед моим внутренним взором все еще стояли его слезы, слезы, которые он пролил из-за меня. И в них я видела отражение самой себя, когда плакала о его младшей сестре. Мы оба с ним плакали – плакали друг по другу. Нас соединяло такое множество нитей, о котором мы даже не подозревали. Но больше это меня не пугало.

И его тоже.

Я едва могла сделать пару шагов.

Черт знает что такое!

Кроу относил меня на руках в ванную. Я была совсем беспомощна. Этакий мешок с костями, который отволакивают в нужную сторону.

Как же мерзко это было!

Солнце скрылось за горизонтом, и вечерний воздух наполнил стрекот сверчков. Поля оживил бриз, зажужжали ночные насекомые. Мне хотелось сидеть так всю ночь напролет и наслаждаться, но я даже не могла как следует раскрыть глаза.

Кроу присел на краешек банкетки и заглянул мне в лицо:

– Может, поспишь?

– Да…

Он взял меня на руки и понес в комнату. Комната напоминала мое прежнее обиталище, но была чуть больше, и, кроме того, тут была ванная.

Я думала, что Кроу положит меня на постель, но он пронес меня через все помещение, занес в свою спальню и устроил на своей кровати.

– Что ты делаешь?

Он уложил меня на спину, приподнял мои ноги и стал снимать с них спортивные штаны.

– Переодеваю тебя ко сну.

– Что, ты хочешь, чтобы я спала в твоей кровати?

Справившись со штанами, он укутал меня одеялом, как это делают с маленькими детьми.

Никогда я не видела от него такой нежности – даже, когда просила «заняться любовью». Затем Кроу разделся сам и лег рядом.

– Да, я хочу, чтобы ты спала в моей кровати.

Он выключил свет, но лег чуть поодаль. Он не стал прижиматься ко мне, так как понимал, что, несмотря на обезболивающее, я мучилась от жуткой боли. Даже легкое прикосновение к руке или ноге было мне неприятно.

– Пока я рядом, ты в безопасности.

В наступившей темноте я попыталась разглядеть черты его лица.

– Уверяю, мне совсем неплохо и у себя.

– А я хочу, чтобы ты спала здесь. Впрочем, если тебе не хочется…

Впервые он дал мне право выбора. До этого было либо его мнение, либо неправильное. Теперь же я стала равной ему, а не его собственностью.

– Нет, мне хочется. Но я боюсь причинить тебе неудобство.

– Мне было бы неудобно как раз в твоей комнате.

Протянул под одеялом руку и нежно прикоснулся своими длинными пальцами к моим.

– Я хочу, чтобы ты всегда была здесь…

Кроу перестал ходить на работу. Целыми днями он торчал дома, не отходя от меня ни на шаг. При этом он даже близко не подпускал ко мне кого-нибудь из прислуги и лично приносил мне обед, купал меня в ванне и болтал со мной.

– Тебе же нужно работать, – сказала я ему за обедом.

Я честно старалась проглотить хоть что-то, но обезболивающие препараты полностью отбили у меня аппетит. Будь я в порядке, я бы смела с тарелки абсолютно все.

– Тебе не нужно постоянно сидеть рядом со мной.

Кроу и ухом не повел. Просто сидел и уплетал салат с сэндвичем.

Поскольку он ничего не ответил, я не стала больше настаивать. Кроу продолжал молча есть. Конечно, с его стороны было очень мило, что он решил лично заботиться обо мне, но в то же время он выглядел каким-то обозленным.

– Хороший сегодня день.

– Думаю, да…

Он съел всего лишь половину тарелки и оттолкнул блюдо прочь. Видимо, тоже не все в порядке с аппетитом. Выглядел он мрачнее, чем обычно, и внутри весь кипел от скрытой злости. Не скажи он мне, что хочет видеть меня в своем доме, я подумала бы, что он возненавидел меня.

– Как было бы здорово прогуляться сейчас по виноградникам!