Пуговицы и ярость

– Я не успокоюсь, пока не отомщу за Ванессу. И убью всякого, кто встанет у меня на пути, даже твою подстилку.

– Ты что, думаешь, что Ванесса действительно захотела бы такого? – спросил я.

Перл была ни в чем не повинной женщиной, которую похитили во время отпуска. Потом ее продали, как живой товар, этому психопату Боунсу. Она такая же жертва, как и Ванесса. Почему она должна отвечать за преступления другого человека?

– Мне наплевать, жертва она или нет. Мне плевать на то, что она оказалась не в том месте и не в то время. И теперь она здесь и должна смириться с этим фактом. Потому что она необходима для осуществления нашего плана. Какой-то гондон разрушил нашу семью, и я собираюсь дать ему ответку по полной.

– Она вне игры, – сказал я. – Мы с тобой должны придумать новый способ отомстить. Раньше у нас вдвоем неплохо получалось.

– Да не хочу я никакого нового способа.

– Что, хочешь придушить его голыми руками?

– Нет. Я хочу, чтобы он страдал, как страдал я.

Кейн был упрям и настойчив. Если он принимал какое-либо решение, то настаивал на нем до последнего.

– Я хочу мучить того, кого он любит, как сам он мучил Ванессу.

– Ну так, в чем вопрос? Его рабыня шесть месяцев провела у нас в плену.

– У тебя плену, – хмыкнул Кейн. – И он ничего не знал, что с ней, пока я не отправил ему фотографии. Пусть теперь посмотрит приятные сны, каких мы насмотрелись.

– Только что, – сказал я, – мы открыли против него боевые действия. Началась война века.

Прошлой ночью я чувствовал, как в воздухе буквально сгущаются его злоба и ненависть. Он произнес всего несколько слов, но произнес их смачно.

– Мы виделись ночью.

У Кейна от удивления вытянулось лицо. Он сложил руки на груди и посмотрел на меня как на душевнобольного.

– Зачем?

– Я собирался заплатить ему.

– Ты что, шутишь, да? – спросил он. – Ты заплатил ему за его раба?

Кейн схватился за голову, как будто она должна была разлететься на куски.

– То есть мы ее похитили, а теперь ты готов заплатить? Ну ты, сука, даешь!

– Я просто хотел, чтобы он оставил ее в покое.

– И он взял деньги?

– Нет.

К несчастью.

– Так что теперь будем воевать.

– Значит, она представляет для него гораздо большую ценность, нежели мы полагали.

Кейн едва заметно улыбнулся:

– А хорошо, что я ее уделал. Теперь думаю, ему очень приятно.

Я был уже на пределе. После того, что он сделал с Пуговицей, я видел в нем не брата, а врага…

– Мы должны работать вместе. И убить его – раз и навсегда.

– Думаешь завалить одного из столпов преступного мира Европы? – недоверчиво спросил Кейн.

– Да.

Кейн подошел к столу, налил новый стакан и, стоя ко мне спиной, одним махом опорожнил его. На его нижней губе виднелось несколько золотистых капелек. Кейн стер их рукавом.

– Если бы такое было возможно, мы бы давно его грохнули.

– Это возможно.

– Первый план все-таки лучше. Он работает, причем уже сейчас.

Нет. Пуговица больше не будет страдать. Больше никто не тронет ее даже пальцем.

– Нет.

Кейн трахнул стаканом о стол, едва не разбив его.

– Если бы ты в нее влюбился, я еще мог бы понять. Неужели влюбился?

Такого слова в моем лексиконе не существовало. Во всяком случае, за последние пятнадцать лет я никому не признавался в любви. Вообще, моя привязанность к Пуговице представлялась мне каким-то чудом, но слово «любовь» было здесь ни при чем.

– Нет.

– Тогда я совсем ничего не понимаю.

Да и я сам толком мало что понимал.

– Благодаря твоим фотографиям Боунс думает, что мы ее пытаем. Так что сидим на заднице ровно, а как только Боунс попытается отбить ее у нас, мы его тогда и прихватим.

– Или же просто передадим ее и посмотрим, как она сдохнет у него на руках.

Нет, не сдохнет. Перл не будет умирать ни на чьих руках.

– Кейн, я сказал: нет.

– А я говорю – да.

Я испытал дикое желание пустить пулю ему меж глаз.

– Либо ты со мной, либо уходи.

– Куда это?

– Уходи нах*й из моей жизни!

Кейн мог заниматься оружейным бизнесом, который меня не слишком привлекал. Тем более что если он может пойти против меня в этом деле, у меня не будет оснований доверять ему в других делах. А при таких условиях мы бы ни черта не доспели ни в каком деле.

– Короче, либо ты со мной, либо вали нахер.

Кейн со сложенными на груди руками откинулся на спинку дивана.

– Да, я тоже любил Ванессу. И я хочу стереть Боунса с лица земли за то, что он сделал с моей семьей. Моя преданность памяти наших родных никуда не делась. Но я не могу принести в жертву Перл. И тебе лучше бы пойти на этот компромисс.

Взгляд Кейна оставался все таким же ледяным.

– Кейн!

Он опустил глаза и не проронил ни слова.

– Так мы достигли понимания или же нет?

Несколько секунд он все еще дулся на меня. Несмотря на то что стояло лето, мне показалось, что в комнате холодно, как в январе. Кейн был инфантилен да к тому же еще и уступал мне ростом. Он всю жизнь переживал, что вынужден находиться в моей тени. Отец всегда отличал именно меня, наверное, потому, что я был первым ребенком в семье. Кейн никак не мог смириться с этим фактом.

– Ну-у… наверное.

– Мне этого недостаточно.