Пуговицы и ярость

Он ввел свой член в меня до самого основания, и его бедра коснулись моей задницы. Каждый его дюйм чувствовал себя уютно внутри меня, член почти доставал до матки – он был длинный и твердый, лучший из всех, которые я знала.

Кроу начал двигаться вперед-назад, с самого начала задав быстрый темп. Он проходил сквозь мой скользкий коридор, ощущая, как тепло равномерно распространяется по его члену. Он взял меня за бедра, но на этот раз держал их очень нежно, помня, что раны мои зажили еще не до конца.

– Сильнее!

Он протолкнул член с большей силой. В процессе соития наши тела издавали разные звуки, и я прекрасно слышала, насколько много выделилось смазки. Кроу вынул член наружу, во мне оставалась лишь его головка, – и в ту же секунду вонзил его в меня снова.

– Возьми меня за шею.

Рукой он крепко обхватил меня за шею и с силой протолкнул свой член вперед.

– Сильнее!

Хотя скорость его движений была велика, он еще ускорил темп. Он трахал меня так сильно, насколько ему позволяли силы. Кровать ходила ходуном, спинка билась о стену. Он тяжело дышал, и по его груди градом катился пот.

– Отшлепай меня!

Но он не подчинился, а продолжал двигаться взад-вперед, одной рукой держа меня за шею, а другой придерживая бедро.

– Я сказала, отшлепай меня!

Он заколебался, боясь причинить мне излишнюю боль. Затем он убрал руку с моего бедра и легонько шлепнул по ягодице.

Выглядело это жалко.

– Сильнее!

Он снова не послушал меня.

– Я тебе что сказала?

Тогда он осторожно погладил мне зад, и дал, как следует.

От удара моя кожа покраснела, но боль доставила мне удовольствие. Эти ощущения заставили меня почувствовать себя живой. Эта боль сильно отличалась от той, что я испытывала до сих пор. Это возбуждало и радовало одновременно.

– Еще!

Он шлепнул меня еще раз.

Губы влагалища сомкнулись вокруг его члена, как бы в предвкушении оргазма. Я чувствовала его приближение даже костями. И хотя он все еще маячил где-то на горизонте, мне было уже хорошо.

– Еще!

Кроу шлепнул меня еще сильнее.

И это явилось началом схода лавины. Я завертелась винтом, испуская нечленораздельные слова, буквально вращаясь на его члене. Мое лицо вжалось в простыни, и мои вопли утонули в толще матраса. Наслаждение было невыносимым, я почти потеряла сознание, уносясь к небесам и звездам.

Оргазм уже миновал, а я все еще витала в облаках, ощущая его последствия. Они были так же приятны, как и самое начало. Я с удовольствием ощущала движения члена Кроу внутри себя и медленно приподнялась, чтобы не дышать носом в матрас.

– Я могу кончить? – услышала я.

Его подчиненность была, наверное, самой сексуальной штукой в мире.

– Нет. Кончишь, когда я прикажу!

Он зарычал позади меня. Кроу нравилась такая смена ролей.

– Продолжай!

Глава двенадцатая Кроу

С тех пор я брал Пуговицу с собой, куда бы ни отправлялся. Я ни на секунду не забывал, что есть человек, который хочет похитить ее. И если ему это удастся, я никогда не смогу вернуть ее назад. Он может увезти ее куда угодно – хоть в Россию, хоть в Японию. Достать его там у меня не будет возможности. Так что единственный способ обеспечить ее безопасность – не отпускать ее от себя ни на шаг в любой момент дня и ночи.

Каждый день я брал ее с собой на работу, и пока она листала на диване журналы, я старался сосредоточиться на деле. Она не издавала ни звука, так что я мог спокойно заниматься своими делами, но, тем не менее, ее присутствие, пусть даже очень молчаливое, выбивало меня из колеи.

Я все равно продолжал думать о ее длинных ногах, обвитых вокруг моей талии. Я представлял, как она сидит под моим столом и делает мне минет. Потом мне в голову лезли совсем уж грязные вещи, и член был готов прорвать брюки. Подчас мне не удавалось справиться со своим темпераментом, и я приказывал ей сосать там, где мне приспичит. А иногда просто клал ее животом на столешницу и имел ее от всей души, даже не потрудившись закрыть дверь кабинета.

Конечно, при таких условиях я уже не мог работать так, как раньше.

Мне нравилось контролировать ее, мне нравилось доминировать. Я кидал наугад кости – либо это мое, либо нет. Но иногда верх брал ее характер, и тогда она смотрела на меня с повелительным огоньком в глазах. И я позволял ей это, поскольку мне самому было по душе ощущать себя зависимым и подчиненным. И она в своей роли была исключительно хороша.

Жасмин меня избегала. Если ей что-то было нужно от меня, она посылала по электронной почте неискреннее, лицемерное письмо. Она подозревала, что Пуговица торчит в моем кабинете наподобие цепного пса, и была права.

Через пару недель Пуговице становилось все лучше и лучше. Раны постепенно затягивались, а на щеках снова заиграл румянец, который так радовал мне глаз. Она уже не ощущала боль, не хромала и ходила без посторонней помощи. Конечно, она была уже не та, что раньше, но и не хуже, по крайней мере. На ее животе еще оставалось несколько шрамов, но почти что незаметных. Хирург был вынужден сделать полостную операцию, чтобы спасти ей жизнь.

Слава богу, она выкарабкалась.