Пуговицы и ярость

Я выбрался из-под Пуговицы, слез с постели и натянул на себя штаны и футболку. Спускаясь по лестнице, я понял, что Ларс пришел ко мне не без причины.

– Что случилось?

– Идемте со мной.

Ларс кивнул в сторону коридора, и мы отошли подальше от комнаты, так, чтобы Пуговица не могла нас слышать.

И это был дурной знак.

Ларс остановился в самом конце коридора, не выпуская рук из-за спины.

– Полиция.

У меня похолодело под ложечкой.

– Они спрашивали про мисс Перл.

Сердце мое едва не встало.

– И что ты им сказал?

– Сказал, что ничего не знаю и что пойду за хозяином поместья.

Я старался выглядеть спокойным. В конце концов, паника ничем мне не поможет.

– Они говорили о чем-нибудь еще?

– Нет. Только сказали, что у них есть пара вопросов к вам.

Я пошел впереди Ларса, почесывая шею. Хоть убей, я не знал, как вести себя в сложившейся ситуации. Неужели они выследили ее? Или кто-то дал наводку? Боунс?

– Сэр, они ждут.

– Понимаю.

А быть может, ее разыскивает кто-нибудь еще? Семьи у нее нет, а Джейкобу она до фонаря. Кто же?

– Буду через минуту.

Я вернулся в комнату и застал ее лежащей на постели в той же позе.

Увидев меня, она догадалась, что дела идут неважно:

– Что там?

– Полиция. Ищут тебя.

В свое время я сказал ей, что она вольна идти, куда пожелает, и теперь ей представился такой случай. Ей нужно было лишь выйти из комнаты, и она могла ехать домой. А еще сказать полицейским, что я удерживал ее против воли, и тем самым надолго обеспечить меня казенными харчами.

– Полиция? Как они узнали обо мне?

– Черт его знает. Но я выясню.

Пуговица встала с постели и скрестила руки на груди – голая, как была.

– И что мы будем делать?

– Дело за тобой. Если хочешь уйти, я не буду тебя удерживать.

Она имела право отомстить мне. Теперь все было в ее руках.

– Ты предлагаешь мне пойти к ним? – тихо спросила она. – Я не хочу, чтобы они знали, что я здесь.

От изумления я вытаращил глаза. Я старался не подавать виду, но у меня ничего не вышло. Как? – путь к свободе открыт, стоит лишь отворить дверь, а она не хочет уходить? Да, она хотела остаться. Со мной.

– Ты уверена?

Она остановилась в нерешительности:

– Кто может меня искать?

– Не знаю.

– Я ведь… Меня не было дома девять месяцев. Все, кто хоть как-то мог беспокоиться обо мне, уже давно махнули рукой.

Я тоже так думал.

– Ну, возможно, искали-искали и месяцев восемь назад перестали. А потом вдруг нашлась какая-то ниточка, и они решили потянуть за нее, чтобы проверить.

Впрочем, до разговора с полицией строить предположения было глупо.

– Да… наверное…

– То есть ты хочешь, чтобы я сказал им, что тебя здесь нет?

Мне надо было быть уверенным на все сто процентов. Она больше не была пленницей, она была мне ровней. А там, за дверью, лежал ее билет в Америку. И она имела полное право взять его.

– Да, хочу.

– Уверена?

Она кивнула:

– Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

Что? Она еще обо мне беспокоится?

– За меня не переживай. С полицией я справлюсь. Но если хочешь уйти – уходи.

– Ты хочешь избавиться от меня? – разочарованно протянула Пуговица.

– Конечно же нет. Будь моя воля, ты бы вообще больше не покинула этот дом до конца своих дней. Но ты больше не рабыня. Так что, если хочешь… не буду удерживать.

– Нет, не хочу. И не хочу, чтобы у тебя были проблемы с полицией.

– Отлично. Тогда я пошел к ним.

– Удачи, – кивнула мне вслед Пуговица.

– Ну уж…

– Все будет хорошо.

У двери я бросил на нее прощальный взгляд – я хотел выдержать время, чтобы она изменила свое решение. Но Перл молчала. Я вышел, не дождавшись от нее ни слова.

Она хотела остаться.

Полицейские задали мне несколько протокольных вопросов в рамках расследования дела о пропаже человека. У них была фотография Перл. На ней она выглядела совсем молоденькой – фото, вероятно, было сделано во время ее учебы в колледже. Судя по всему, полиция не подозревала, что Перл находится в моем доме. Их интересовало, видел ли я ее где-нибудь в Тоскане. Большинство моих работников жили там же, и сыщики спросили, смогу ли я разместить объявление о ней в моих офисах продаж.

Вот и все.

Однако я тоже задал им вопрос, ответ на который мне хотелось бы получить:

– Должно быть, ее родители очень переживают. Разве не они инициировали расследование?

Я мог бы задать вопрос и поточнее, но боялся навлечь подозрения.

– Нет. У нее нет родных.

Никакой более подробной информации я от них не дождался. После этого полицейские расселись по своим машинам и покинули территорию поместья.

Но то, что они мне сообщили, привело меня в панику. Кто же тогда сообщил им адрес моего дома? Может, кто-то из моих знакомых? Кейн? Или кто-нибудь другой? Я терпеть не мог таких раскладов, когда вопросов остается больше, чем ответов.

– Не думаю, что они вас в чем-то подозревают, – заметил Ларс. – Вероятно, что их интуиция не так уж хороша, как утверждают полицейские власти.

Но у меня не было настроения обсуждать этот вопрос.

– Спокойной ночи, Ларс, – сказал я.

– Покойной ночи, сэр, – отозвался Ларс, слегка поклонился и отправился к себе на кухню.