Пуговицы и ярость

Я поднялся на второй этаж и зашел в комнату. Пуговица сидела на краю постели, облачившись в мои трусы и футболку. Руки ее были сложена на груди, и она смотрела на огонь в камине. В ее глазах я прочел страх.

Я прикрыл за собой дверь и объявил о своем появлении.

– Что там случилось? – встрепенулась Пуговица.

– Да так, всего лишь протокольные вопросы.

Я разделся и сел рядом с ней на кровать.

– И только-то? – недоверчиво спросила она.

– Они спросили, видел ли я тебя где-нибудь в Тоскане. И еще попросили разместить объявление о твоей пропаже среди моих работников. У меня масса работников из Тосканы, поэтому они подумали, что это поможет им в расследовании.

– Что, они до сих пор ищут меня? Девять месяцев спустя?

– Да я сам удивился.

Перл подтянула ноги к груди и обхватила руками голени.

– Кто же объявил поиск?

У меня не было ответа.

– Да черт его знает. Я их спрашивал, но они ничего мне не сказали.

– И я понять не могу, кто бы это мог быть.

Сначала я было подумал о Кейне. Но что ему с этого? Если бы полиция отправила ее домой в Штаты, мы лишились бы хорошей возможности отомстить. Или же у него созрел какой-нибудь альтернативный план? Кто ж знает?

Она повернулась ко мне и закинула прядь волос за ухо.

– И что ты думаешь?

– Не уверен… возможно, это дело рук Кейна.

– И что ему с того?

– Не знаю. Но других вариантов я не вижу. Он единственный, кто знает, что ты здесь.

Она снова закинула волосы за ухо.

– Если это он, я ему яйца разобью!

– Ты можешь это сделать и так.

– И что мы будем теперь делать?

– Полиция пока что толком ни в чем меня не подозревает. Но нам надо залечь на дно до поры до времени. Ты должна оставаться дома, пока все не утихнет.

– Если бы меня искал кто-нибудь из близких, я сама бы предалась в руки полиции. Я не позволила бы им волноваться. Но у меня никого нет. Так что это либо Кейн, либо кто-то еще.

Уныние и грусть, прозвучавшие в ее голосе, отразились от стен комнаты и, казалось, заглушили потрескивание огня в камине. Одиночество и отчаяние буквально пропитывали все вокруг нее.

И меня тоже.

– У тебя есть я, Пуговица. И если с тобой что-нибудь случится, я положу все силы, чтобы найти тебя.

Быть может, у нее, кроме меня, никого и не было, но я-то был! У меня точно никого не было. Кроме нее.

– Я знаю, Кроу.

Я обнял ее за талию и притянул к себе.

– Ты не одна, и я не один. Ибо мы вместе.

Я прижал свои губы к ее лбу и не отнимал, пока не услышал ее глубокий вздох. Эта близость успокоила ее и наполнила меня теплом. Когда я находился с нею, то не чувствовал себя чудовищем. Не чувствовал себя бандитом или преступником. В первый раз в жизни я чувствовал себя мужчиной.

Просто мужчиной.

Я проник в дом Кейна точно так же, как некогда он пробрался в мой. Вскрыв окно, я оказался в гостиной. Кейн трахал какую-то шлюху – та хваталась за спинку дивана, и ее спина хорошо виднелась в темноте.

– Пардон! Я не помешал?

Кейн приостановился и взглянул на меня:

– А сам-то как думаешь?

– Никак. Некогда ты вломился в мой дом, а теперь я делаю то же самое.

Я уселся на противоположный диван и положил ноги на стол.

– Твое счастье, что я не собираюсь ее отмудохать.

– Вот как будто это меня сильно волнует.

С этими словами Кейн оттолкнул свою подругу и стал одеваться. Затем он вынул бумажник и сунул ей несколько банкнот:

– Пшла вон!

Девушка подобрала свои вещи и схватила деньги, не задавая ни единого вопроса. Она проскользнула в дверь, благодарная уже тому, что ей заплатили, хотя и за невыполненную службу.

– И что за нах*й?!.

Кейн обхватил руками бока и воззрился на меня, мягко говоря, ненавидящим взглядом.

– Ты вломился в мой дом и избил мою рабыню. С тех пор я потерял к тебе всякое уважение. И теперь я буду являться к тебе, как к себе, когда захочу.

– Может, уже хватит?

– Ни черта не хватит.

Единственно, как я мог насолить ему, – это поступать так же, как и он, всякий раз, когда у него появлялся кто-нибудь близкий и дорогой для него.

Кейн не стал дальше ругаться и налил себе стакан скотча.

– В чем дело? Что тебе нужно?

– Мне не понравился тот кунштюк, что ты тут выкинул.

Мне было проще справиться с ним, делая вид, будто я уже знаю всю правду. Когда его загоняли в угол, он обычно сдавался.

– Какой еще кунштюк?

– Не валяй дурака, Кейн! Я знаю, что ты звонил в полицию насчет Перл.

Кейн собрался было выпить, но остановился на полпути.

– В полицию? Да на кой мне звонить в полицию?

– Вот ты мне и скажешь, на кой. Иначе какого дьявола вчера вечером ко мне заявились полицейские с вопросами про нее?

Кейн поставил свой стакан.

– Оп-па! Постой-ка, не гони. У тебя вчера была полиция?

– Я только что сказал тебе об этом, придурок!

Кейн приложил руку к сердцу, разыгрывая невинность:

– Я к этому не имею ни малейшего отношения.

– Не надо мне тут!

– С чего ты взял, что это был я?

– Никто, кроме тебя, не знает, что Перл вообще существует на свете.

– А Боунс? – отрывисто бросил Кейн. – Он же наш смертельный враг.

– Он не знает, где я живу. Но даже если бы и знал, то не стал бы обращаться в полицию, а просто устроил бы засаду и перестрелял всех.

– Да, ты прав. Но все равно я здесь ни при чем. Что мне с этого?