Пуговицы и ярость

Ее голос прозвучал совершенно безучастно, словно ничего и не произошло.

В другом случае я просто вышел бы вон и оставил ее на время, чтобы дать ей прийти в себя. Но теперь я боялся, что если не поговорю с нею сейчас, то она просто уйдет без возврата. Но как мог я остановить ее без признания в любви? Смогло ли бы это удержать ее? Я присел на край кровати, но она даже не обернулась.

– Думаю, нам надо поговорить.

– О чем нам говорить?

Она спокойно, с глухим хлопком, закрыла книгу.

Дело, кажется, выходило не таким уж легким. Нужно было что-то придумать.

– Я понимаю, что обидел тебя, и хочу исправить это. Если смогу, конечно.

– Кроу, тут нечего исправлять. Ты ничем меня не обидел.

– Что-то я не понимаю тебя.

– Я раскрыла тебе мои чувства, а ты не ответил тем же. Все нормально.

Она говорила спокойно, но все же в ее голосе звучала горечь. И как она ни старалась скрыть ее, я все понял.

– Насколько мне известно, ты говорила, что никогда больше не станешь никому доверять. И никогда у тебя не будет ни мужа, ни детей. А я на это ответил, что никогда никого не полюблю. Так в чем же проблема?

Она собралась уже отвечать, но ее глаза бегали. Затем она глубоко вздохнула, закрыла рот и ничего не произнесла.

– Меня бы устроило, если мы притворимся, что ничего такого не было. Лучше забудем и продолжим, как было.

О большем я и не мог мечтать.

– Но возможно ли такое?

– Возможно, если захотим.

– То есть ты не хочешь расстаться со мной?

О, если бы она решила остаться и больше никогда не вспоминать этот неприятный эпизод, все стало бы воистину прекрасным. Но все это было слишком хорошо, чтобы стать правдой.

– Пока не хочу. Я хочу сначала расквитаться с Боунсом.

Так, значит, она все же решила оставить меня. Сердце у меня упало, и изнутри словно обожгло огнем. Да так, что я едва мог вдохнуть.

Сама мысль о том, что она может бросить меня, казалась невероятной. Но, с другой стороны, смогли бы мы остаться вместе после того, что случилось? Перл перешла крайнюю черту. Возможно, ей будет лучше, если она уйдет. Она стала для меня очень близким человеком. А когда люди становятся мне дороги, обычно все оканчивается выстрелом в голову.

– Но я должна тебе кое-что сказать.

Она наконец овладела собой и взглянула мне в глаза.

– Да, слушаю тебя.

– Дело в том, что недавно приходил Кейн и принес мне извинения за то, что избил меня. Он объяснил, что никогда бы так не поступил, если б знал, что ты любишь меня. Он рассказал мне, что ты испытываешь ко мне. И когда я услышала его слова… я подумала, что чувствую к тебе то же. Знай я, что ты другого мнения на этот счет, я бы никогда не сказала, что люблю тебя.

Кейн приходил ко мне в дом?

И ничего мне об этом не сказал?

И выдал ей все это?

Убью!

– Я вообще ничего не знаю об этом.

Больше я ничего не мог сказать. У меня под носом творились такие вещи, а я вообще был не в курсе.

– Я просто хотела объяснить, с чего я сказала эти слова. Если бы Кейн не сказал о твоих чувствах, у меня не хватило бы духу признаться. Но теперь я понимаю, что ты не смог мне ответить тем же, ибо не испытываешь ко мне того же… хотя мне и трудно в это поверить. Мы же столько времени вместе. Это невероятно, чтобы ты не любил меня.

Она оправдывалась, хотя это было совершенно излишне.

– Не трудись объяснять.

– Но я должна, – прошептала она. – Когда я говорила, что никогда не буду никому доверять и никогда не выйду замуж, я действительно верила в свои слова. Но потом я поняла, что мы – две стороны одной монеты. Ты разделил со мной мрак, мою силу, мою слабость. Мы не такие уж и разные. Я думала, что у нас может быть будущее. Что-то общее…

Мне стало стыдно, и я опустил взгляд.

– У меня ни с кем не может быть будущего, Пуговица. Я опасен для близких мне людей. Те, кого я полюблю, умирают. Я стараюсь защитить их… Но это никак не получается. Мне нравятся краткосрочные романы, потому что я получаю только удовольствие. Но длительные отношения мне противопоказаны. Люди привязываются, а потом испытывают боль. Так что лучше, если я буду один.

– То есть, когда я была твоей рабыней, ты просто хотел трахаться со мной, пока тебе не надоест? А дальше?.. – прошептала она.

– Нет. Ты мне не можешь надоесть.

Я не мог отрицать этого.

– Но, видишь ли, – продолжал я, – ты бы все равно не стала больше значить для меня. Ты была и осталась одной из моих женщин. Я не хочу доводить наши отношения до того, чтобы ты оказалась заложницей нашей любви. Но так никто не сможет использовать тебя против меня, поскольку я тебя не люблю.

Мне было очень горько произносить эти слова, но иначе нельзя. Я должен был оттолкнуть ее от себя. Она должна была понять, что хоть наши дни и были столь прекрасными, но дело зашло слишком далеко. Ну не мог я дать ей все, что хотел бы. Не мог…

Внешне Перл никак не отреагировала на мою резкость, хотя я видел, как внутри нее свирепствовала буря, – я видел это по ее глазам. Перл взяла книгу, и ее пальцы сомкнулись на ее краях.

– Прости, что я не так поняла тебя.

– Не извиняйся.