Пуховый Поттер (СИ)

— За… — подтолкнул Драко, уже догадываясь, что не хочет слышать ответ.

— За возможность ещё раз попробовать нормально поговорить с тобой.

— Чёрт возьми, Поттер! — дрожь в коленях прекратилась в один момент, так же, как и отступило всё более и более болезненное возбуждение. Малфой подскочил на ноги, уже не заботясь о том, сколько взглядов привлек к себе и с негодованием уставился на этого бесчестного, лживого, лицемерного застранца. — Поверить не могу! Сначала Забини спорит на меня! Теперь Паркинсон продает меня за… ещё раз, сколько?

— Пятнадцать галлеонов, — негромко повторил Поттер, всё так же не поднимаясь с места, но теперь от прежней радости не осталось и следа. Герой смотрел на него с огорчением и, кажется, даже виновато.

Но, разумеется, сейчас Драко не было до этого дела. Собственная злость никуда не делась, но теперь её перекрыла горькая, почти детская обида.

— Пятнадцать галлеонов? Серьёзно? Так мало?

— Не о том печёшься, Малфой, — нахмурившись, сухо заметил Поттер и сделал попытку подняться, чем тут же вернул Драко в реальный мир.

— И то верно, — нахмурившись, зло уставился он на гриффиндурка, — найди себе другую забаву, идиот, прекрати преследовать меня и подкупать моих друзей!

И, забыв о всех правилах приличия, не вспоминая ни о своем титуле, ни о фамилии, ни о привитом с детства воспитании аппарировал прямо из кофейни.

И только оказавшись в своей комнате с тенью мстительного удовольствия подумал о том, что теперь Поттеру придётся оплачивать не только заказанное им мороженое, но и то, что оставила на столе продажная предательница Паркинсон.

*

*

— Я… тебя… ненавижу… — горячо шептал Малфой, вытянувшись на своей кровати поверх «пухового Поттера» и, точно течная кошка, выгибаясь на нем, стараясь как можно ощутимее потереться о такое желанное тело. Это когда-то Драко было достаточно елозить возбужденным членом о его бедро, теперь же он хотел прижиматься грудью к его груди, чувствовать напряжённым животом чужой живот и зарываться лицом если не в волосы, то хотя бы в плечо.

Потный и влажный он задыхался от возбуждения, снова и снова потираясь о всё тело своей любимой и ненавистной подделки, раз за разом толкаясь пахом в его бедро.

Если бы только «пуховой Поттер» ещё мог бы трахнуть его, то было бы совсем идеально. Но сколько заклинаний он не принимал, сколько предметов не прикладывал к его паху, всё было либо слишком мягкое, либо слишком твердое для его крепко сжатой, девственной задницы. Конечно, можно было бы взять в руки что-нибудь наиболее подходящее, развести ноги пошире и воткнуть это что-то в себя, но… черт побери, не то, чтобы он специально хранил девственность для чёртового Поттера, но отдавать ее ручке от щётки, узкому и длинному фиалу с мыльным зельем или рукоятке собственной палочки Драко был не готов. Если уж с кем-то и лишаться её, то хотя бы с псевдо-Героем, но, как оказалось, полный образ очкарика был слишком тяжёл в употреблении, чтобы Малфой мог без всякой посторонней помощи трахнуть себя слишком твёрдым и холодным членом, трансфигурированным из того же фиала.

В общем, когда Драко в очередной раз не сумел сбросить напряжение и растворить свою злость в почти настоящем сексе с «пуховым Поттером» он не выдержал и… подрался с ним.

Наверное, честнее было бы сказать, что он просто избил этого придурка-из-одеяла. А когда Малфой неожиданно опомнился и сообразил, что вот уже битых пятнадцать минут пинает совершенно равнодушного к этому псевдо-Героя, перетащил бесстрастное тело на кровать и начал извиняться. Он выцеловал и вылизал каждое место, куда он либо помнил, что пришелся очередной удар, либо предполагал, что мог попасть. Драко ласкал его, мешая тихие упреки и обвинения с извинениями и обещаниями никогда больше не делать ему больно. А когда от собственных манипуляций член стало просто невозможно оставлять в жёстоком плене штанов, Малфой скинул одежду и стал делать то, что делал сейчас.

А именно — тереться о своего героя.

— Слишком хороший, — в очередной раз выдохнул Драко, прижавшись своим членом к его бедру и блаженно поведя задом из стороны в сторону. — Несносный урод, который думает о себе слишком много! Ненавижу! Чёртов Поттер! Как же я тебя обожаю…

И снова тихие стоны смешались с шуршанием сбитых простыней и влажными шлепками потной кожи самого Малфоя о почти кожу «пухового Поттера».

— Ненавижу! Так люблю… Ненавижу за это! — в последнем экстазе выкрикнул Драко и, выплеснув семя на живот своего поддельного Героя, без сил повалился на него, благодарно выцеловывая какие-то узоры на чужом плече.

— Урод… любимый… — удовлетворённо и недовольно пробормотал он, наслаждаясь посторгазменной истомой и близостью какого-никакого, но всё-таки Поттера.

Малфою уже стало казаться, что он начинает проваливаться в сон, когда до его слуха долетело тихое бормотание.

— Мерзкий хозяин Драко обижает прекрасного Гарри Поттера… Великий Гарри Поттер в руках отвратительного хозяина Драко… Фирки не может смотреть, как подлый хозяин Драко издевается над другом домовых эльфов, великим Гарри Пот…