Пулемет для витязя

– Не устаю дивиться, как ты все еще жив, – хмыкнул вошедший в горницу Хват. Был он по-прежнему гол, а безобразные кровяные узоры на теле не могли дать однозначного ответа на вопрос – из его это ран натекло столько, или из расхлестанных тел совсем еще недавно дышащих людей.

– Он спекся. Чуть не уссался. Что с таким воевать?

– Именно такие с удовольствием и бьют в спину, когда ты милостиво поворачиваешься к ним задницей, даруя жизнь.

Варяг, конечно, был прав. Но ни спорить с ним, ни уж тем более признавать его правоту не очень-то хотелось. Да и запасом времени, опять-таки, они располагали вовсе не бесконечным.

Хват тусклым бурым пятном мелькнув в неверном свете пляшущих огоньков, ломанулся вверх по лестнице.

Они и не думали прятаться, паниковать или воротить поперек пути завалы из мебели. Лестница вывела их к просторной горнице, которая занимала всю пристройку верхнего поверха. Праворуч стояла обширная кровать, застланная медвежьей шкурой. У окна расщеперился на плохо оструганных козлах ног добрых размеров стол, вокруг которого тулились тоже не сильно вычурно сработанные лавки. На одной из них, лицом к лестнице, сидел Туман. Ворот рубахи разорван и неряшливым лоскутом свисает до самого живота. Но следы побоев не столь изрядные, как у варяга. Правда, общую, почти что благостную картину значительно портил нож, приставленный к горлу. Держал его, на всякий случай прячась за спиной книгочея, невысокого роста сухощавый хазарин с длинными, ниже плеч волосами. Пряди с висков, белые что снег, в отличие от остальной чернявой шевелюры, он прибрал на макушку, скрепив так, что они даже непосвященному в хазарские верования человеку живо бы напомнили цветок огня. Широкие, навыкате глаза, словно прилепленные неумелой рукой скульптора к крючковатому носу, с живым интересом меряли новоприбывших. В уголках глаз пролегли смешливые морщинки, отлично различимые хотя бы потому, что седоволосый скалился в не очень приветливой улыбке.

Прямо за его спиной, сложив руки на груди, со скучающим видом оперевшись задом о подоконник, стоял норд. По нему сразу было видно – не ряженый. Иссушенное морскими ветрами лицо, голубые глаза, короткая светлая борода, длинные усы и волосы заплетены в тугие косы. Кольчуга не самой изысканной работы, но по ее особому переливчатому лоску сразу становилось понятно, что пробить ее за здорово живешь не выйдет.

Чуть в стороне от немолодого хазарина стоял вооруженный молодец с черной повязкой на лице, оставляющей открытой лишь не менее черные глаза. Добрая броня, славные сапоги, справный клинок. Успел где-то обзавестись оружием и их с Хватом беглец. Он стоял у кровати, будто не терпелось поскорее покончить с неприятными обязанностями и поскорее свалиться почивать.

– Предлагаю вот что, – сдвинул на переносице ровные, полумесяцем, брови немолодой хазарин. – И ты, лукоголовый, и твой таинственный спаситель бросаете оружие и даете нам тихо-мирно вас повязать. Ты же сам говаривал – если мы вас до сих пор не убили, как остальных под Полоцком, стало быть, и не станем. Вы мне и раньше были очень интересны, а теперь, обогатившись новыми героями, ваша история прямо-таки просится быть рассказанной.

Хват помолчал. Недолго. Вытер кулаком капающую с подбородка кровь.

– Теряем время.

Старый щелкнул пальцами. Будто подзывал раба наполнить опустевший кубок. И тут кабан с тряпкой на роже кинулся вперед. С левого края ломанулся в атаку и Буйук. Ближе всех он был к Тверду, но Хват с воплем раненого верблюда бросился навстречу человеку, имевшему неосторожность усадить его там, на улице, на задницу. А для препираний, кому на самом деле с кем сподручнее сойтись, времени не оставалось.

Упырь в маске, что налетел на Тверда, был матерым. Изукрашенный резными огненными языками по всей длине лезвия, хазарский клинок прошелестел крест-накрест в опасной близости от головы. Не угадай Тверд этого движения, обратным махом телохранитель наверняка оттяпал бы ему половину черепа. Бился тать мудрёно. Вроде бы обычный одноручный меч огнепоклонцев, суженный у рукояти, но держал его он обеими руками, закручивая так, словно хотел сделать вокруг себя непроницаемую железную завесу.

Справа рычащая голая зверюга оттесняла Буйука.

– Хват! – взмах меча у носа, уворот. – Не увлекайся! Мы отходим!

Шаг назад. И вертлявый хазарин купился. Он подобрался, одним рывком бросаясь следом и отводя руки для широкого молодецкого удара.

Но Тверд вместо отступления рванул навстречу. Заперев руки нападающего в замок своих пальцев, он увел выпад в сторону. Спустя мгновение хазарский «лепесток» перекочевал в твердову ладонь, а бывший его владелец, набрав приличный разбег, отлетел к столу, с грохотом опрокинув скамью.

Седой крысеныш раздосадованно прищелкнул языком.

– А мне врали, будто это один из лучших воинов хазарского посольства. Плохо. Когда обманывают. Да ведь?