Пули, кровь и блондинки. История нуара

В классическом нуаре детектив предстает сильным, настойчивым, прозорливым, что позволяет ему разоблачить преступные намерения злодеев. В «Ночных ходах» Гарри Мосби — беспомощный и напрочь лишенный проницательности персонаж; его обводят вокруг пальца все кому только не лень. В итоге он оказался не способен спасти нимфетку, которую ему было поручено вернуть домой. В финале ленты он не может помочь ни случайной любовнице, ни внезапно выявленному «главному злодею». Он может лишь наблюдать через напольный иллюминатор, как тот, заходясь в истошном крике, погружается на дно океана. Гарри не может помочь даже самому себе, он лишь в состоянии запустить моторную лодку в надежде, что она рано или поздно пристанет к какому-то берегу.

Аналогичные психологические мотивы можно обнаружить в фильме Роберта Олтмена «Долгое прощание» (1973). При всем том Пенн и Олтмен — совершенно разные режиссеры. Они доказали это своими попытками переделать в начале 70-х годов некогда весьма популярный нуар. «Долгое прощание» не было первым экспериментом Олтмена по трансформации сложившихся жанровых канонов. В 1971 году он создал ленту «Маккейб и миссис Миллер», которая в силу непривычного публике натурализма была охарактеризована как «антивестерн». «Долгое прощание» оказалось настолько необычным фильмом, что его пришлось выпускать в прокат два раза. В первый раз все чуть было не закончилось фиаско, поэтому были пересмотрены принципы рекламной кампании, после чего ленту вновь выпустили на экраны. Впрочем, несмотря на то что на этот раз публика встретила картину более дружелюбно, сборы все равно оказались весьма скромными. Что же так возмутило (в первую очередь калифорнийскую) публику? Сразу же после первой попытки журнал «Тайм» написал, что это была пощечина всем любителям Филиппа Марлоу и нуара: «Странно наблюдать, как Олтмен насмехается над тем уровнем мастерства, до которого он вряд ли сможет дорасти».

На практике же «Долгое прощание» было всего лишь усилием выявить внутренние противоречия в «мифе о частном детективе», причем в качестве объекта анализа была взята фигура Филиппа Марлоу, который, подобно Сэму Спейду, был одним из главных персонажей нуара. Некоторые из очевидцев указывали, что Олтмен намеревался нравственно похоронить этого героя, называя его «Рип ван Марлоу» — от новеллы «Рип ван Винкль» 1819 года про человека, отставшего от своего времени и зря прожившего жизнь. Казалось, что героя романов Чандлера перенесли из 40-х годов в эпоху Вудстока и хиппи, а потому тот дезориентирован, растерян и даже напуган. «Нью-Йорк Таймс» в те дни точно подметила: «Этот сыщик настолько частный, что он, кажется, все время разговаривает сам с собой, непрестанно комментируя свои действия, как бы стараясь убедить самого себя в собственном же существовании — несмотря на почти полное безразличие окружающего мира ко всему, что он говорит и делает». По сути «новый» Филипп Марлоу проявлял себя как моральная копия Гарри Мосби из «Ночных ходов». Оба были обескураженными рудиментами, опирающимися на шаткую конструкцию представлений о том, что частный детектив являлся гарантом торжества добра над злом. Нелепость ситуации в целом усиливалась тем, что Эллиот Гулд (исполнитель роли Марлоу в «Долгом прощании») весьма убедительно копировал мимику Хамфри Богарта из «Глубокого сна». Однако Олтмен не обманывал публику ненужными ожиданиями — с первых же кадров он демонстрирует, что Марлоу в исполнении Гулда — всего лишь жалкая и поблекшая копия некогда блистательного и брутального сыщика, так сказать «случайный однофамилец». Он не может справиться даже с собственным котом, который в итоге сбегает от Марлоу, а сыщик в его поисках равнодушно проходит мимо полуобнаженных девиц, подчеркнуто флиртующих с Марлоу. К слову сказать, подобное безразличие к живущим по соседству «нимфам» герой Гулда демонстрирует на протяжении почти всего фильма, за что позже критика назвала этот персонаж «оскопленным Марлоу». Принимая во внимание сцену, когда сыщику пытается нечто отрезать эксцентричный гангстер, характеристика не кажется совершенно случайной (в этой сцене появляется не указанный в титрах Арнольд Шварценеггер).