Пуля

Смеркалось. Я не выдержал и подошел к окну. Сквозь стекло было хорошо видно, как по саду ходят вооруженные охранники. Я долго высчитывал интервал их обхода. В целом получалось, что они перемещаются по периметру участка непрерывно, сменяя друг друга. Я попытался сосчитать охрану господина Захарова, но быстро сбился. Охранники были словно клонированными: с мощными челюстями, скошенными бритыми затылками, в белых рубашках, черных галстуках и пистолетами за поясами. Через такую оборону не могла незамеченной проскочить даже мышь. Каким образом Катя собиралась вывести меня из дома, я искренне не понимал.

Часики тикали, Катя все не шла, а моя многострадальная головушка опять начала болеть, от моего непрерывного мельтешения от окна к кровати, от кровати к двери. Радовало одно: у моей комнаты никто не дежурил. Однако огромное зеркало посреди коридора в скромной алюминиевой раме не позволяло расслабится. Даже дураку было понятно, что на этаже дежурит охрана. Когда я проходил мимо, то обратил внимание, как по углам зеркального стекла движутся неясные тени, которых в принципе быть не должно.

Я не выдержал и прилег на кровать, не раздеваясь. Чувствовал я себя прескверно. Мало того, что болела голова, меня вновь начало тошнить. Я перевернулся на левый бок, сунул голову под подушку и сам не заметил, как заснул.

Проснулся я оттого, что кто-то тихонько трясет меня за плечо. Я ошалело подскочил и увидел Катю, полностью одетую, с каким-то свертком в руках.

— Тихо, — произнесла она. — Пошли.

Я поднялся, сунув ноги в принесенные Катей резиновые шлепанцы. За окном уже светлело небо, выходило, что я поспал никак не меньше шести часов. Катя раздвинула балконные двери. Я сунулся было наружу, но она остановила меня, показывая пальцем вправо. Я проследил за ее движением и увидел черный глазок видеокамеры, медленно поворачивающейся слева направо и обратно. Выждав, пока камера не направила объектив в другую сторону, мы выскользнули из двери и пробежали мимо нее.

Охраны внизу не было видно. Я молча дернул головой, вопросительно приподнимая брови. Катя так же молча предложила прыгать вниз. Эта идея меня как-то не вдохновила, и я вытаращил глаза. Катя пожала плечами, мол, другого выхода нет. Я вздохнул и полез через перила. Она последовала за мной. До земли было не очень высоко, но меня все равно слегка замутило после приземления. Я сглотнул слюну, и мы потихоньку побежали к кустам.

— Там калитка, но ее охраняют, — прошептала мне Катя. — Видишь, сторожка стоит. Там охрана, как правило, по двое. Правда, охранники всегда спят или режутся в карты. Не могу гарантировать, что сегодня то же самое. Охрана усилена, но это единственный выход. Через забор ты не сможешь перелезть: слишком высоко и незаметно его не форсируешь.

— Предложения? — спросил я.

— Рискнуть. В случае чего, я тебя прикрою. Сильно мне не попадет.

— А мне? — вежливо осведомился я. Катя пожала плечами.

— Может быть, пристрелят при попытке к бегству, как в фильмах про ментов.

— Вдохновляющая перспектива, — вздохнул я.

Мы сидели в кустах минут пятнадцать, так и не решившись на активные действия, за исключением яростного отмахивания от комаров. Эти пернатые гады не оставили на мне живого места. Катя приглушенно материлась, хотя чисто теоретически должны была получить хорошее образование, которое исключает появление в словарном запасе подобных слов и цветистых выражений. И тут дверь сторожки у калитки открылась, и из нее вышел молодой человек характерной внешности, которая как-то сразу говорила, что он не любит ни ботанику, ни шахматы. С хрустом потянувшись, он расстегнул штаны и принялся орошать соседний с нами куст. Мне стало смешно, а вот Катя сделал резкое движение, но я сжал ее руку, умоляя не реагировать. Молодой человек, наконец, закончив свои дела, не спеша сделал несколько стряхивающих движений, застегнул штаны и вошел обратно в сторожку, но дверь не закрыл, что внезапно пробудило во мне скрытую надежду. Охранник вышел через минуту с пластиковым подносом под мышкой и пакетом, набитым остатками еды, и пошел к дому. Едва он скрылся за поворотом, как мы, не сговариваясь, кинулись к домику и заглянули внутрь. Второй охранник валялся на диване, уставившись в телевизор, в котором, судя по доносившимся звукам, происходила какая-то вакханалия.

— Дверь на сигнализации, — тихо произнесла Катя. — Но решетка ажурная, ты запросто перелезешь. Я, во всяком случае, всегда перелезала, только один раз упала, юбкой зацепилась. Я с тобой не пойду. Вот, возьми. Тут мобильный телефон, зарядник к нему, немного денег и пара бутербродов. Я не знала, сколько нам придется сидеть.

— Не надо, — отмахнулся я.

— Надо. Я хотела бы больше денег дать, но у меня нет налички, только карточка. А ты все-таки машину угробил, спасая меня. Телефон не потеряй, я тебе завтра к вечеру позвоню.

— Я тебя еще увижу? — спросил я.