Пуля

Рюкзак за спиной здорово мешал, но я упорно лез все выше, не теряя ориентира, в виде дома из красного кирпича с синей черепичной крышей. Можно было бы собрать винтовку на земле, но лезть с ней наверх было бы еще сложнее. Можно было бы сорваться и долбануть сложную оптику о сучок и тогда хана всем планам. Конечно, я мог стрелять и без прицела, но привычка давала о себе знать. На такие расстояния и по определенной мишени нужна была прицельная точность, и никакой самодеятельности. Лазерного прицела, как в крутых боевиках, у меня тоже не было, да я и не любил его. Это в штурмовой операции он еще мог пригодиться, а при таком так сказать деликатном деле, крохотное рубиновое пятнышко, появляющееся на теле жертвы, могло мне здорово повредить. Особенно, если учесть, что ночью (а вдруг придется?) красный луч будет виден невооруженным глазом. Да и прицел на моем "винторезе" был самый обычный — ПСО-1.

Место для стрельбы было, конечно, не ахти. Это я понял сразу. Мешали ветки. Сидеть на сучках тоже было неудобно. Ветер раскачивал дерево, которое в месте моей дислокации было более жидким, нежели у основания. Я оседлал наиболее толстый сук, повесил на ветку рюкзак, сбил ножом пару мешающих веток, пригнул и подвязал кстати прихваченной веревкой еще пару веток и полез вниз. Там, внизу, я придирчиво оглядел дело рук своих и остался доволен. С земли меня разглядеть было весьма проблематично, особенно, если не приглядываться сильно. Жалко, конечно, что у меня не было альпинистского снаряжения. Я пару раз видел, какие штуки можно было проделывать с этими веревками и карабинами, но использовать их так и не научился, о чем сейчас искренне пожалел. Что проще — привязать веревку к другому дереву, а потом как на фуникулере лихо перелететь с одного дерева на другое. Очень удобно сматываться. Или хотя бы что-то привязать для противовеса и потом просто сигануть вниз… Но ни веревок, ни карабинов ни, естественно, противовеса у меня не было. Приходилось довольствоваться подручными средствами. Впрочем, мне приходилось выпутываться из разных ситуаций и с меньшей экипировкой, чем сейчас.

Я тщательно огляделся по сторонам и быстренько пробежался по окрестностям. Не хватало еще наткнуться на какого-нибудь грибника. Да и пути отхода нужно было предусмотреть. Времени было в обрез. Я успел отметить, что тропинок тут совсем нет, а вот мои следы уже остались заметны. Ну и пусть. В конце концов эта акция будет одноразовой. Даже в случае неудачи мне не светит повторить попытку из этой точки.

Я полез наверх, чувствуя, что с каждой секундой вновь бушевавшая ярость уступает место холодному расчету, такому привычному, такому обыденному… Картинки из прошлого отступали на второй план. Запах смолы, еще минуту назад такой приятный и сильный, стал почти незаметным. Мир стремительно терял свои цвета…

Эту особенность я заметил еще под Грозным. Каждый раз, когда мне предстояло кого-то убить, сердце билось все медленнее и медленнее, а окружающие меня цвета вдруг начинали меркнуть, пока не оставалось всего три цвета: черный, белый и красный. Мне приходилось много стрелять, но я не всегда видел мир в таких цветах. Те перестрелки, в которых мне приходилось участвовать последние пару месяцев, мир в цвета кровавых шахмат не раскрашивали. Даже когда мы с Катей попали в засаду, цвета только подернулись мутноватой сероватой дымкой. И еще даже не собрав винтовку, я понял: сегодня я ЕГО УБЬЮ!!!

Я собрал винтовку. Это было нетрудным и привычным делом. Бесстрастно я словно семечки выщелкнул из магазина все патроны — десять девятимиллиметровых красавчиков со стальным сердечником и свинцовым поддоном, словно стараясь запомнить каждый из них. Зарядив винтовку, я приник к прицелу.

Мордоворода с тупым выражением лица на балконе не было. С веток сосны мне был прекрасно виден не только дом, но и внутренний дворик. По нему то и дело сновали плечистые дядьки, беспечно бьющих баклуши. Я злобно фыркнул: они на осадном положении и в ус не дуют. Правда, все они были вооружены, причем исключительно "Калашниковыми" и помповыми ружьями. Я насчитал двенадцать человек, хотя мог и ошибаться. Плечистые дядьки сновали туда-сюда, словно им больше заняться нечем было. На мой взгляд, все они были слишком тяжеловесны и дела своего не знали. Куда им было до Батона! Впрочем, они и до Сильвера не дотягивали. Правда, среди них выделялся один наименее плечистый мужчина, который пытался прикрикивать на остальных, но слушались его неохотно. Разогнанные им громилы вновь кучковались и, судя по поведению, рассказывали анекдоты, после чего глупо ржали, сгибаясь пополам. Он снова выходил и разгонял их, но они упрямо возвращались в беседку, где принимали непринужденные позы на резных скамейках, курили и смеялись… Дилетанты…