Пуля для безнес-леди

Настя считала, что она сделала для Строева все, что могла. Все. Точка. Черта под прошлым. Только почему так плохо и грязно на душе? Будь она в России, напилась бы до полусмерти и пьянью вышибла все воспоминания о прошлом. Но здесь - Франция, Париж, не хватало ещё угодить в полицейский участок. То-то была бы потеха журналистам. Впрочем, Артем перестрелял бы половину полицейских - он и так недоволен, что Настя время от времени исчезает из-под его "крыла". И все-таки здесь Франция, Париж, напиваться не стоит, есть другие способы вышибить дух из прошлого, надо быстрее выбираться из благословенного Парижа в свою Россию - на родной земле можно снова обрести силы, уверенность, а родные ветры унесут, развеют черную тоску. Нет, не ошибался поэт, когда говаривал о дыме отечества.

Настя вызвала массажистку и парикмахера. Они славно потрудились над нею. Что же, если в глазах президента банка она - леди, надо поддерживать новый имидж. К приезду Кэтрин она уже полностью взяла себе в руки.

Два-три часа они поработали с Лисняковским и Жаком Роше над документами Отделения. Все оказалось в порядке. Настя даже не ожидала такой разворотливости от Кэтрин. Девица дельно работала. Документы на офис были очень точно составлены, договоры с авторами на книги предполагали умеренные гонорары, три книги уже запустили в работу. Все сотрудники Кэтрин говорили, кроме родного французского, ещё на одном из языков: английском, немецком и итальянском. Кэтрин объяснила, что так задумано: можно объясняться с любым уважаемым автором без переводчиков-посредников. И все работали на компьютерах. Кэтрин сказала Насте, что она использовала "газетную" схему приема на работу: каждый сотрудник должен уметь работать с современной электроникой, знать иностранный язык и уметь водить машину.

"Учись, Кушкин", - сказала Настя, взявшая на заметку новации Кэтрин.

Создание Отделения было оформлено безупречно - об этом Настю информировал дотошный Лисняковский.

Она разговаривала с Кэтрин, с её сотрудниками, просматривала договоры с авторами, а перед глазами все ещё стояла фотография из газеты привалившийся к какой-то решетке Строев, с темным пятном на груди, там, где сердце. Внезапная смерть почти не изменила его лицо, но она превратила его в маску - застывшую, неподвижную. Настя, механически перебирая бумаги, вдруг вспомнила охоту, на которую он её пригласил: заснеженный лес, деревянный домок, огромный костер. И кровь на белом снегу - бурые сгустки-лепешки - лосиху завалили. Господи, когда это было, где, на какой планете?

Кэтрин принесла Насте свежие выпуски газет. Журналист - друг Кэтрин изложил информацию Кэтрин, но он, опытный газетный волк, пошел дальше. Связался с московским бюро своей газеты, те - с центром общественных связей ФСБ. И там подтвердили: да, на фотографии бывший полковник Строев. Три года назад он перешел на другую работу. Из кадров "службы" уволен за неподчинение приказам и сомнительные связи. Какое-то время назад исчез из поля зрения ФСБ, не возвратившись из очередной зарубежной командировки. Одним словом, ФСБ не было опечалено внезапной гибелью бывшего полковника Строева... Ох, полковник, думал, что пригрел, обласкал девочку, а воспитал волчицу...

- Мой друг - журналист пообещал за эту информацию неделю водить меня по ресторанам. Кажется, он начал думать, что я агентка КГБ, - смеялась Кэтрин, а сама очень изучающе посматривала на Настю.

- Не срисовывай с меня портрет! - прикрикнула на неё Настя.

- Что ты хочешь этим сказать? - не поняла Кэтрин.

- Никак не привыкну, что у тебя... одностороннее знание русского языка. Так говорят братки, когда думают, что кто-то хочет проникнуть в их тайные мысли.

- А кто такие "братки"?

- Ладно, оставим уточнения, а то никогда не выберемся из сленговых дебрей.

Они были вдвоем в кабинете Кэтрин.

- Анастасия, - искренне сказала Кэтрин, - я говорила уже и могу повторить еще: ты - мой босс, мне нравится работать с тобой, я получила из твоих рук интересное дело. И я хочу быть уверенной, что это не на день и не на год. Так что твое самочувствие для меня важнее даже моего собственного... Хороших боссов берегут, как солдаты отцов-командиров.

Она, наконец, решилась спросить то, о чем уже догадывалась:

- Кто он тебе, этот бывший полковник?

- Мой первый настоящий мужчина... Именно он сделал меня женщиной... Но жизнь поставила нас у барьера... Ты понимаешь?

- Да, - тихо сказала Кэтрин. - Это я понимаю. И упокой, Господи, душу его...

Настя почувствовала, что на неё снова накатываются волны отчаяния, черной тоски. На её счастье в кабинет вошли Кушкин и Жак Роше.

- Дорогие дамы! - приподнято провозгласил Жак. - Торжественный обед ждет нас! Все уже отправились в ресторан. Прошу и вас, дамы, экипаж подан.

"Экипажем" оказалось его "Рено" - достаточно вместительная машина, чтобы всех их принять в свое нутро.