Пуля для бизнес-леди

— Юрий Борисович, теперь по быстрому, а то наши девицы уже засиделись. Какие у тебя сведения: Люся поддерживает отношения с тем боровом, который был при мне редактором отдела информации? Помнишь его?

— Помню. Она его с треском поперла.

— Пошаливает в одиночестве?

— Нет вроде бы. Не с кем, негде и не на что. Живет вместе с дочкой от первого брака. И все у неё маленькое: квартира маленькая, зарплата маленькая, дочка маленькая…

— Что же, информация исчерпывающая.

Настя жестом подозвала Артема.

— Артем, будь другом, пригласи за наш столик вот тех двух дамочек, что в углу…

Артем на виду у всех прошел кофейню по диагонали — коренастый, плечистый, невозмутимый. Редакционные девы во всю пялили на него глаза. Свежий парень — это всегда хорошо. А этот вон какой накачанный. Да, умеет Настька-Соболек выбирать себе спутников, достаточно вспомнить того автогонщика, кажется, Кушкина.

Ленка и Люська подошли независимо, словно бы одолжение делали. Это тоже входило в правила игры: вы нас позвали, мы вам нужны, а не наоборот.

Фофанов налил им коньяк в рюмки, чуть приподнял свою, предлагая выпить.

— Лена, — сказала Настя, — я рада тебя видеть, а то Юрий Борисович все тебя прячет, словно опасается чего-то.

Ленка поперхнулась коньяком. Но честно ответила:

— Разговоров боится.

— Ну и дурачок, — елейно сказала Настя. — Кто в редакции не знает про ваши отношения? Сколько лет они длятся?

— Три года, — пролепетала Ленка.

— Пора и рожать, — изрекла Настя.

Люська хихикнула, заметив, как побагровел Фофанов.

— Ладно, — смилостивилась Настя. — Не будем о печальном.

Настя рассматривала Люську в упор. Да, изменилась Люська Заболотная после расставания со своим «боровом». Ушла, уплыла стервозность, растворились в житейских невзгодах искорки в глазах. Средний возраст — он тяжелый самый. Молодые-удалые в спину дышат, желания всякие по ночам спать не дают… Как там говаривали девчонки: и энергичная, и деловая, и шутит, и туалеты каждый день меняет, а… никто с нею не спит. А между тем работником всегда была отменным — отдел на ней держался, а не на её обормоте.

— Люся, — сказала Настя. — Предлагаю тебе перейти ко мне на работу. В «Африку».

— Что? — изумилась Люська. — Как это? Кем? И главный редактор как на это посмотрит?

— Главный редактор согласится, — уверенно сказала Настя. — Тем более, что у нас будет много общих дел с газетой. Главный редактор согласится ещё и потому, что когда меняли редактора отдела, он тебя не выдвинул, хотя все знали, что именно ты руководила отделом, а не тот придурок-сластолюбец…

Фофанов отвел глаза, возразить ему было нечего, Соболева умела все повернуть так, что чувствуешь себя дурачком.

— Ты изменилась за последнее время, Люся, и должна сказать — к лучшему. Как твое отчество, кстати? А то все Люська, да Люська…

— Николаевна, — чуть слышно ответила Заболотина.

— Ты, Людмила Николаевна, помнишь, как моей самой первой заметулечке зеленый свет дала на полосу?

— Про тюльпаны, которые расцвели в Александровском саду?

— Про них, любимых. А теперь я тебе дам хороший шанс: пойдешь ко мне коммерческим директором. На очень короткий срок. И вскоре снова вернешься в газету. Но уже на другие роли.

— Соболек! — в изумлении выпалила Люся. — Я не смогу, не справлюсь, завалю тебе все дело!

— Сможешь, Людмила Николаевна. Кто школу этой газеты прошел, тот многое может. Юрий Борисович, отдай приказ об освобождении Людмилы Николаевны Заболотиной от обязанностей старшего корреспондента в связи с переходом на другую работу. Люся, послезавтра, в девять тридцать ты должна уже быть в моей приемной.

Настя обратила внимание на то, что Фофанов с трудом «переваривает» её неожиданное решение.

— Не кисни, Юрий Борисович, — подбодрила она главного редактора. — Коммерческая дирекция и тебе нужна. Если хорошенько попросишь Людмилу Николаевну, она поможет тебе в реализации розницы газеты.

Настя подозвала Глашу и рассчиталась с нею за заказ.

— Что ты, что ты! — запротестовал Фофанов. — Ты ведь наша гостья!

— Я не гостья, я в свою газету пришла. И всегда плачу сама…

Красивая. Элегантная. Богатая

…Швейцар частного ресторана «Белое солнце пустыни», встретив Настю почтительным поклоном, сообщил: «Вас ждут, Анастасия Игнатьевна». У них, в этом «Солнышке» была своя система оповещения, какие-нибудь кнопочки под стойкой. Во всяком случае Настя и трех шагов не успела сделать, как ей навстречу уже шел мэтр: «Рады вас снова видеть у себя, госпожа Соболева». Он не снизошел до того, чтобы перечислять, что у них сегодня в меню. Зачем? Вкусы госпожи Соболевой известны.

— Вашего гостя, — информировал на ходу мэтр, — мы посадили за угловой столик, который вы любите.

Информация была полезной, ибо Настя разговаривала с Озеровым по телефону и ей предстояло теперь познакомиться с ним, как говорится, живьем.

Озеров догадался, кто эта дама, которую так почтительно встречают, и встал ей навстречу.

— Красивая. Элегантная. Богатая, — произнес он, протягивая руку для пожатия.

— С хода в бой? — улыбнулась Настя. — Кстати, кто вас учил первым протягивать руку даме?