Пуля для карателя

Калитка, раздвижные ворота без запора, за воротами, как доложила разведка в лице Ковальского, нет никакой будки, там пустой двор. Есть еще задний двор, но что там, хрен его знает. Единственный вход в здание, дверь заперта, окна задраены, во дворе ни души. Зато часовой прохаживался снаружи у ворот и особой настороженности не проявлял — закинул карабин за спину, мурлыкал что-то себе под нос.

— Малым ходом — вперед, — шепнул Иван. — Смелость города берет, товарищи. Некогда нам тут проводить рекогносцировку местности… Юзеф, придержи Тельму, пусть останется здесь…

Юзеф что-то глухо шепнул немецкой девчонке, та икнула и сдавленно просипела: «Я… Я…» — как бы понимая и соглашаясь. Иван не уставал поражаться — как же быстро они нашли общий язык! Что это вообще значит? Но это тема для другого повествования… Часовой остановился, достал портсигар из внутреннего кармана, вынул сигарету и начал ее простукивать по крышке портсигара. Януш Ковальский вырос у него за спиной, бросился на шею из положения «вприсядку», сдавил горло предплечьем. Часовой от неожиданности выронил портсигар, и он упал на брусчатку с неприятным стуком. «Киношник» был неплох — сила в руках имелась, и навыки откуда-то взялись. Он сдавил так, что тот не мог продохнуть, только всплескивал руками. Сам бы он не справился — такую шею до утра давить надо! Подбежал Юзеф, ударил ножом в бок, выдернул, снова ударил — и так бил, пока тело не обмякло, после чего оба отпрыгнули…

— Курт, ты что-то уронил? — Из-за угла вышел второй часовой, застегивавший на ходу штаны. Он оторопел, открыл рот от удивления. Иван, не думая, метнул нож — с такой силой, что заныло плечо. Запел, завибрировал металл, рассекая воздух. Лезвие вонзилось часовому в лоб, металл пробил черепную коробку, точно деревяшку, вонзился в голову по рукоятку. Немец умер мгновенно.

— Вот это да, Иван!.. Слушай, а я так не умею… — присвистнул Ковальский.

— Слышал русскую пословицу: с кем поведешься, от того и наберешься? — усмехнулся Иван, подлетая к покойнику, чтобы выдрать нож. — Так что имей со мной дело, мальчишка, еще и не такому научу… Джерри, Ковальский, оттащите трупы…

Ничто не нарушало спокойствие у ворот. Охранников с этой стороны было только двое. Юзеф припустил в развалины, вернулся через пару минут сильно встревоженный.

— Иван, Тельма пропала…

— Что значит пропала? — оторопел Таврин.

— Не знаю, нет ее там… — Голос еврейского боевика дрожал от волнения. — Она не должна сбежать, Иван, и следов драки там нет…

— Вот черт… Ты хорошо все осмотрел?

— Да… Там лунка между плитами…

— Испугалась? Куда-то забралась, когда мы эту парочку резать начали? — предположил Януш, вырастая у Юзефа за спиной. — Слушай, Иван, она не должна предать. Может, что-то в голове заклинило?

— Ладно, нет у нас времени, — скрипнул зубами Иван. — Юзеф, еще раз осмотрись. Остаешься с этой стороны, с нами не пойдешь. Твоей выразительной внешностью только фрицев пугать… Следи за воротами. Кто появится, принимай меры, только не стреляй, а то весь район всполошишь…

— Это какие меры, если не стрелять? — озадачился Юзеф.

— Ну, не знаю. Сам придумай, ты же сообразительный… Все, оставайся, ищи Тельму. Совсем будет плохо — тогда пали, отвлекай внимание…

Трое мужчин и женщина сгрудились у ворот. Калитка оказалась запертой изнутри, оставалось воспользоваться только воротами. Двое приподняли за низ массивную конструкцию, чтобы не скрипела, остальные осторожно стали откатывать. Тридцать сантиметров — достаточно, чтобы протиснуться… Четыре тени, на цыпочках пробежав через двор, припали к цоколю в районе крыльца. Двор не освещался, здание тоже. Особняк был действительно с историей. Красный кирпич, резные элементы в стенах, вытянутые фигурные пилястры по всей высоте. Особняк небольшой, но слеплен на совесть. И, очевидно, качественно освящен попами — ни один снаряд не попал…

Иван всматривался, присев за крыльцом. Ступени, перила, зарешеченное оконце в двери, над дверью лампа в мутном плафоне, в данный момент не работающая. И это правильно, незачем манить на свет посторонних…

Он отыскал руку Маши. Она подрагивала, от кожи, обрастающей мурашками, веяло холодом. Она не вырвала руку, даже поднесла вторую — такую же ледяную.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — прошептал он.

— А что еще остается, Вань? — Она волновалась, но держала себя в руках. — Ты знаешь другой способ попасть в здание?

— Хорошо, иди. Мы рядом.

— Я знаю…

Маша заранее, как могла, привела себя в порядок. Очистила грязь, спутанные волосы убрала под пилотку. Она осторожно поднялась на крыльцо, развязывая тесемку накидки, аккуратно пристроила за плечами капюшон. Электричество в здании работало — очевидно, все запитывалось от армейского генератора. Прозвенел звонок, сообщая о прибытии посетителя. В здании затопали, в коридоре загорелся свет. Отомкнулось и отъехало окошко — тусклый свет полился из узкого отверстия. Взору караульного предстала нахмуренная женщина в форме. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Хайль Гитлер, фрау… — неуверенно пробормотал караульный.